О бойкотах, "утечке мозгов" и бюджетах вузов. Интервью с министром финансов Израиля
В минувшие выходные гостем программы "Израиль за неделю" (телеканал RTVi) стал депутат Кнессета от партии "Ликуд", министр финансов Юваль Штайниц.
Редакция RTVi любезно предоставила нашему сайту запись этого диалога.
Беседовал Михаил Джагинов.
Начнем с вопросов, лежащих в сфере вашей непосредственной компетенции. На этой неделе минфин подписал бюджетное соглашение с министерством просвещения. Поскольку недавно мы беседовали с главой этого ведомства Гидеоном Сааром, то основные параметры предстоящей реформы в сфере среднего и высшего образования нам уже известны. Вопрос в другом. Будет ли финансироваться исследовательская и профессиональная деятельность тех преподавателей вузов, которые призывают к академическому бойкоту израильских университетов?
Начну, с вашего позволения, все же с реформы. Тут необходимо сделать важное уточнение: минфин и минпрос на этой неделе согласовали параметры кардинальной реформы в сфере высшего образования. Мне эта область хорошо знакома, ибо я стал первым в истории Израиля главой финансового ведомства, пришедшим с университетской кафедры. Когда полтора года назад я занял эту должность, мои коллеги-ученые тут же обратились с просьбой об увеличении бюджетов и зарплат. Мой ответ был: не получите ни копейки, пока не начнете кардинальным образом реформировать всю систему высшего образования – от сферы научных исследований до преподавания. Нам жизненно необходимо повысить уровень наших университетов. Если отрасль высоких технологий в последние годы находится на очевидном подъеме, то высшее образование неуклонно катится вниз. Хватит вкладывать деньги в заведомо убыточное предприятие. Поэтому отныне вопрос стоит так: будут реформы – будут новые бюджеты, а нет – так нет. Для согласования параметров реформы нам понадобилось полтора года. Разработаны объективные критерии оценки качества – этим займется специально создаваемый институт. Средства будут выделяться только при наличии качественных изменений и подлинной конкуренции: пусть берут не числом, а умением. Только после того, как мы в минфине убедились в готовности университетских кругов изменить подход к делу, было дано согласие на выделение дополнительных субсидий. Одна из важнейших проблем израильского высшего образования – это "утечка мозгов". Мы намерены не просто остановить процесс, но и вернуть домой – главным образом, из США – две тысячи обладателей третьей академической степени. Наши вузы погрузились в глубокую спячку и им необходима серьезная встряска. Мы планируем не только пересмотреть условия финансирования вузов, но и повысить уровень профессорско-преподавательского состава, в том числе и за счет возвращения наших специалистов из-за рубежа. Два месяца назад, когда правительство утвердило проект госбюджета на 2011-2012 годы, я сообщил о своем решении полностью изменить порядок приоритетов: после того, как в течение целого ряда лет бюджет министерства обороны регулярно увеличивался, я в одночасье урезал его на три миллиарда шекелей. Эти средства будут направлены на стимулирование экономического роста, повышение уровня занятости и, наконец, реформу высшего образования. Без сокращения военного бюджета денег на университетскую реформу просто не было бы. И вот теперь я перехожу непосредственно к ответу на ваш вопрос. Я твердо придерживаюсь принципа свободы слова и самовыражения, однако все должно иметь границы. Нельзя смириться с ситуацией, когда преподаватель вуза призывает зарубежное академическое сообщество бойкотировать свою альма-матер, своих коллег, перестать публиковать в западной периодике их научные труды или делать пожертвования израильским университетам. Профессора, скажем, Принстона или Гарварда могут позволить себе критиковать войну в Ираке или Афганистане, но они никогда не осмелятся призывать зарубежных коллег бойкотировать американские университеты – за этим последует мгновенное увольнение.
Израиль готов прибегнуть к таким же методам?
На мой взгляд, ректоры израильских вузов совместно с министерством просвещения просто обязаны положить конец этому явлению. Нельзя чернить собственного работодателя и при этом продолжать получать от него зарплату. Так далее продолжаться не может.
Может, вам следует обусловить добавочное финансирование университетов не только реформой, но и применением штрафных санкций к таким преподавателям, вплоть до их увольнения?
Нет, я на это не пойду. Подобные вопросы находятся в компетенции руководства университетов или минпроса, пусть они этим и занимаются. Минфин призван следить за расходованием бюджетных средств, а не за поведением граждан.
Скажите, а минфин каким-то образом контролирует расходование госбюджета министерствами и ведомствами уже после выделения средств?
Опять же небольшое, но важное отступление от сути вашего вопроса. Министерство финансов не просто распределяет бюджет, а разрабатывает финансово-экономическую стратегию государства. Это особенно важно в период крупнейшего за последние 70 лет мирового кризиса. Наша задача – удержать корабль израильской экономики на плаву в условиях яростного шторма, снизить уровень безработицы и создать условия для возобновления экономического роста. Заступая на должность министра финансов в апреле прошлого года, я сформулировал для себя три основные цели: вывести страну без потерь из кризиса, стимулировать экономический рост и разработать новую экономическую стратегию, позволяющую сократить колоссальную пропасть между обеспеченными и слабыми слоями населения. Две первые задачи успешно осуществляются: несмотря на падение мировой экономики, наша, израильская, находится на очевидном подъеме. Рост безработицы нам удалось не просто сократить, но даже вернуть обратно к отметке в 6,5%. Мы – единственная страна в западном мире, сумевшая восстановить докризисные показатели в этой области. Третья задача, к реализации которой мы приступаем сегодня, заложена в проекте бюджета 2011-2012. Она состоит в активном стимулировании отрасли высоких технологий и осуществлению коренной реформы в сфере образования, ибо главный залог нашего экономического прогресса – в наличии квалифицированных специалистов. Теперь отвечу на ваш вопрос. Израильское министерство финансов имеет стойкую репутацию одного из самых жестких регуляторов национальной экономики. У этого есть и свои достоинства, и свои недостатки. Начать с того, что мы чрезвычайно скрупулезно работаем над бюджетом каждого конкретного ведомства вместе с его специалистами. Если что-то нам не нравится, мы настоятельно требуем доработки или даже пересмотра. Кроме того, в минфине, а также в других министерствах есть свой главный бухгалтер, без подписи которого не отпускается не копейки. Эти чиновники фактически являются моим эмиссарами, жестко следящими за расходованием бюджетных средств. Сталкиваясь с нарушениями финансовой политики или случаями нецелевого финансирования, мы мгновенно перекрываем "денежный кран".
Вопрос про налоговую реформу, запущенную еще в бытность Биньямина Нетаниягу министром финансов. Правда ли, что правительство и минфин собираются ее заморозить? Получается, в период финансово-экономического кризиса она продолжалась, а теперь, когда кризисные времена, по крайней мере, по мнению ряда уважаемых специалистов, вроде бы, позади, все останавливается?
Начну с кризиса. Очень хороший вопрос. У нас нет твердой уверенности в том, что мировой кризис позади. В Израиле он, если полагаться на объективные экономические показатели, уже завершился. Во всяком случае, в последние девять месяцев наша экономика растет в диапазоне от трех до пяти процентов. За первые шесть месяцев текущего года израильские темпы роста превысили аналогичные показатели всех стран Запада, включая Германию. Согласитесь, быть впереди планеты всей не так уж и плохо, верно? Однако, даже находясь на подъеме, не следует впадать в эйфорию. Ни США, ни Европа, ни Япония, ни Китай пока полностью не оправились от кризиса. А поскольку Израиль теснейшим образом связан с мировой экономикой, мы по-прежнему находимся в зоне риска. Если США или Европу вновь накроет волна кризиса, в ней неминуемо окажемся и мы. Точно так же замедление темпов роста мировой экономики обязательно отразится и на израильских показателях. Мне приятно, что мою бытность министром финансов наша экономика признана самой устойчивой к глобальному кризису среди 180 стран мира. Это признание накладывает на Израиль дополнительную ответственность: нам нужно быть очень осмотрительными и не разбазаривать нажитый капитал. К вопросу о налоговой реформе. Я – последовательный сторонник долгосрочного планирования. Доказательством тому – два беспрецедентных шага, на которые Израиль пошел в разгар экономического кризиса. Во-первых, мы впервые приняли двухлетний бюджет. Результат оказался столь впечатляющим, что сегодня Всемирный банк рассматривает возможность рекомендовать всем западным экономикам перейти к модели двухлетнего бюджета. Во-вторых, мы, опять же в отличие от всех остальных, повысили налоги. Это произошло в середине прошлого года. Теперь же, когда другие страны, в силу накопившегося бюджетного дефицита, повышают налоги, мы их, наоборот, снижаем. Секрет прост: в своем подходе к экономике я руководствуюсь тем, что действовать следует исходя не только из требований настоящего момента, но и учитывая возможные вызовы в будущем. Я убежден, что не следует, как весь остальной мир, жертвовать грядущим во имя настоящего. Поэтому, оказавшись перед дилеммой – снизить налоги сейчас, чтобы повысить их в будущем или повысить сегодня, чтобы снизить потом – я предпочел второе. Дело еще в том, что обещание снизить налоги в будущем может иметь значительный эффект уже сегодня, ибо деловой мир зиждется на долгосрочном планировании. Допустим, некая западная фирма хочет инвестировать средства в израильский рынок. Зная, что через пять или десять лет мы гарантированно снизим налоги, она непременно вложит в нас деньги. Все это очевидным образом доказывает жизнеспособность и пользу долгосрочного планирования. Программа сокращения налогов рассчитана на 7 лет. Каждый год как налог на прибыль, так и подоходный налог снижаются на один процент. И если вдруг возникнет необходимость внести в эти планы какие-то сиюминутные коррективы, я сделаю все возможное, чтобы изменения не сказались пагубным образом на процессе в целом. В начале экономического кризиса большинство специалистов считала, что выбранная мной стратегия не верна. Время показало, что они ошибались. Сегодня я так же, вразрез с мнением большинства, намерен и далее придерживаться линии на постепенное снижение налогов. Надеюсь, что мне удастся доказать свою правоту и на сей раз.
Переходим к политике и безопасности. Биньямин Нетаниягу посетил на этой неделе с ответным визитом Грецию – менее месяца назад в израильской столице побывал греческий премьер Георгиос Папандреу. Израиль и Греция совершенно явным образом движутся навстречу друг другу. Означает ли это, во-первых, что на стратегическом союзе с турками поставлен жирный крест? А во-вторых, насколько может быть прочным альянс со страной, неоднократно демонстрировавшей свои антиизраильские и проарабские настроения – и имею в виду Грецию?
Я убежден, что нам необходимо всестороннее сближение с Грецией безотносительно к тому, что происходит в наших отношениях с Турцией. А в ситуации резкого охлаждение в диалоге с Анкарой важность установления взаимовыгодного сотрудничества с Афинами возрастает многократно.
Вы верите в жизнеспособность альянса со страной, где явно преобладают антиизраильские и проарабские настроения? Вот даже в ходе визита Нетаниягу в Афинах состоялось несколько акций протеста, носивших ярко выраженную антиизраильскую направленность.
Наши отношения с Грецией не так плохи, как кажется. Более того, в последние годы наши страны неплохо сотрудничали и в сфере безопасности, о чем я, увы, не вправе распространяться подробно. А вот об экономических связях между нашими странами этого никак не скажешь: с теми же турками мы достигли значительного большего товарооборота. Мы можем взаимовыгодно торговать с греками, и инвестировать в их экономику. Так что я полностью поддерживаю курса Биньямина Нетаниягу на сближение с Грецией. Что же касается кризиса в отношениях с Турцией, то это могу сказать только одно: очень жаль. За долгие годы сотрудничества нам удалось установить чрезвычайно крепкие партнерские отношения с этой мусульманской и вместе с тем, что крайне важно, демократической страной. Я далек от того, чтобы хоронить наш союз с турками: верю, что нынешняя ситуация изменится. Доказательством тому – рост нашего экспорта в Турцию за последний год. Тамошние предприниматели очень заинтересованы в сохранении экономических связей с Израилем. И еще одна немаловажная деталь: недавно Турция не стала препятствовать нашему вступлению в Организацию экономического сотрудничества и развития. Важность этого шага для нас можно сравнить разве что с вступлением в ООН в 1947. Прилетев во главе израильской делегации в Стамбул на встречу министров финансов стран-членов ОЭСР, в повестке дня которой стоял вопроса приема Израиля в этот элитный клуб наиболее экономически развитых стран мира, я специально встретился со своим турецким коллегой и уговорил его не препятствовать нашему вступлению в организацию. Откажись он, и мы бы остались ни с чем, поскольку прием новых членов в ОЭСР возможен только в ситуации консенсуса.
Закончу вопросом, имеющим, как и начало нашей беседы, яркой выраженный нравственный оттенок. Но если тогда мы говорили об аморальном поведении элиты нации – университетских преподавателей, то теперь приходится упоминать в том же контексте и о будущем Израиля – солдатах срочной службы. Я имею в виду сообщение о "дембельском альбоме" военнослужащей, с улыбкой позирующей на фоне связанных палестинцев. В этой же связи можно упомянуть и о краже израильским офицером компьютеров с турецкого судна "Мави Мармара", пытавшегося прорвать блокаду Газы. Чего во все этом больше: дурного воспитания, глупости или ощущения вседозволенности?
Глупость и безответственность, конечно же, налицо. Но более прочего тревожит явное отсутствие дисциплины. В Армии обороны Израиля такого быть не должно в принципе. Высшие офицеры обязаны строго карать за подобные проступки.
