Как обеспечить безопасность Израиля. Интервью с Узи Даяном
В минувшие выходные гостем программы "Израиль за неделю" (телеканал RTVi) был бывший глава Совета Национальной безопасности Израиля Узи Даян.
Редакция RTVi любезно предоставила нашему сайту запись этого диалога.
Беседовал Михаил Джагинов.
Главной политической темой недели стала дискуссия вокруг целесообразности продления моратория на строительство в еврейских поселениях. Как вы оцениваете этот шаг в контексте национальной безопасности: повысит он или наоборот ослабит обороноспособность страны в перспективе?
Предметный разговор о проблемах национальной безопасности только начинается. В последние годы мы были настолько заняты сначала крупными блоками поселений, а затем – мораторием, что совсем забыли о демаркации границ, внутри которых Израиль сможет чувствовать себя в безопасности. Программа, которую сегодня предлагает американцы, предусматривает замораживание строительства на два-три месяца, чтобы за это время согласовать два вопроса: параметры безопасности, на чем настаивают израильтяне, и контуры будущих границ, чего требуют палестинцы. Это и есть стратегия, в то время как мораторий таковой не является.
Верно то, что эта мера способна вызвать резкое неприятие, как верно и то, что до Нетаниягу ни один премьер-министр на нее не решался. Непонятно, зачем сегодня нужно вновь идти на этот шаг. Проблемой подлинно стратегического масштаба являются будущие постоянные границы государства, а не те или иные временные меры.
И здесь я хочу сделать пару замечаний уже тактического свойства. Первое: мирные переговоры в таком регионе, как Ближний Восток, ни в коем случае не следует начинать с обсуждения территориальных вопросов – их нужно оставить на самый конец. Сначала стоит договориться по таким проблемам, как беженцы и будущий статус Иерусалима. "Почему?", – спросите вы. А потому, что территории – это наш единственный козырь, который позволяет торговаться и ставить условия.
Теперь второе замечание: когда речь заходит о подлинно безопасных границах Израиля, такой может считаться лишь Иорданская долина: только она дает нам необходимую стратегическую глубину. Зная, что нас смотрят выходцы из Советского Союза, мне даже как-то неудобно говорить о понятии "стратегическая глубина территории" применительно к Израилю: дело в том, что среднее расстояние от нашей восточной границы до Средиземного моря составляет всего 64 километра. Это же пренебрежимо малая величина! Боевой истребитель способен преодолеть ее за две с половиной минуты.
Особую тревогу это обстоятельство внушает в связи с тем, что главная угроза нашей безопасности исходит именно с востока. Заявления типа "на восточном фронте нам нечего опасаться" вызывают у меня глубокое недоумение. Как нечего? А кто знает, что будет в Ираке после того, как оттуда через два года уйдут американцы? В Иордании сегодня проживает от восьмисот тысяч до миллиона иракских беженцев. Саудовская Аравия, дабы обезопасить себя от подобной перспективы, уже приступила к строительству непроницаемого пограничного забора. Мы знаем, как сложится ситуация в Египте после ухода Мубарака или через пять-десять лет в той же Иордании? Учитывая все сказанное, мы просто обязаны быть готовыми к угрозе с востока. А единственная возможность защититься от нее – это сохранить контроль над Иорданской долиной.
Вы забыли упомянуть Иран.
Нет, не забыл. От Ирана нас отделяет вполне достаточное расстояние. В этом контексте нам стоит опасаться разве что иранских ракет, оснащенных ядерными боеголовками. Но от них мы сможем защититься посредством радиолокационной защиты и противоракетной обороны.
И, наконец, еще один важный аспект: борьба с террором. Израиль согласился на формулу "два государства для двух народов" при условии, что будущее палестинское государство будет демилитаризованным. А как добиться того, чтобы любые попытки палестинцев атаковать нас в будущем оказались бессмысленными? Только с помощью контроля над внешними границами. Иорданская долина – это наша "ось Филадельфия".
Подведем итог. В силу всех перечисленных факторов, Израиль, по моему глубокому убеждению, должен вести переговоры не о моратории, а о демаркации безопасных границ. Не следует забывать, что мировое сообщество давно признало наше право на таковые: возьмите хотя бы резолюции ООН 242 и гарантийное письмо Буша-младшего Ариэлю Шарону, которое сегодня не признаёт Обама. И последнее. Ицхак Рабин в своем последнем выступлении в Кнессете, за несколько дней до гибели, сказал буквально следующее: "При заключении любого договора в сфере безопасности Израиль обязан сохранить за собой Иорданскую долину в самом широком смысле слова". Звучит немного коряво, однако смысл вполне очевиден. Полагаю, что не хуже меня это понимают и все ведущие политические силы страны.
В том, что мораторий не имеет ничего общего с долгосрочной стратегией, трудно не согласиться. Однако мне хотелось бы затронуть еще пару связанных с ним аспектов. В качестве награды за покладистость США предлагают Израилю поощрительный пакет, включающий в себя поставку 20 суперсовременных истребителей, обязательство не допускать принятия антиизраильских резолюцией в Совбезе ООН и обещание, что повторный мораторий будет последним. Относительно последнего пункта у меня есть большие сомнения, но давайте оставим его в стороне. Первые же два вызывают недоуменные вопросы: Америка и безотносительно к нынешней ситуации регулярно снабжает Израиль военной техникой и ветирует антиизраильские резолюции. Что же тогда принципиально нового в нынешнем предложении администрации США, и почему Биньямин Нетаниягу так спешит его принять?
Вы правы: ничего сверхъестественного в поощрительном пакете американцев нет. Как я уже отметил, мораторий – мера, далекая от стратегии, однако сами обстоятельства придают ему стратегический вес. Американцы, чьим словам я склонен доверять, говорят так: мы предоставим вам пакет помощи, который, к слову, сказать, не так уж и плох, взамен вы обязуетесь заморозить строительство на два-три месяца, а за это время мы согласуем контуры будущих границы и параметры безопасности. В этом и состоит ловушка! Допустим, за этот короткий период мы сумеем в общих чертах согласовать упомянутые моменты: Израиль в границах 1967 года с небольшими территориальными добавками в виде крупных поселенческих анклавов плюс гарантии безопасности аэропорта "Бен-Гурион". Ловушка в том, что в этом случае палестинцы не станут утруждать себя обсуждением проблемы беженцев и статуса Иерусалима, а быстренько объявят государственную независимость и уже в новом качестве начнут требовать решения неразрешенных вопросов. А у нас к тому времени – после того, как мы уже согласовали границы – не останется на руках никаких козырей. Такой ситуации следует всеми силами избегать.
Нетаниягу все это прекрасно понимает. Однако колоссальное внешнее и внутреннее давление вынуждает его все же тратить время на этот мораторий. В мировом общественном мнении и дипломатической практике сложилось некое клише: премьер-министр Израиля обязан говорить о мире и стремиться к нему. Даже если он не уверен в его достижимости, даже если в него не очень-то верят как его, премьера, соотечественники, так и соседние страны. Наш лидер вынужден вести себя так, чтобы в случае чего его не обвинили в срыве миротворческих усилий, иными словами, он должен быть виноват меньше, чем его арабские визави. У него просто нет другого выхода.
Вы говорите, что верите американцам. Но вы же сами вспомнили о гарантийном письме Буша-младшего Шарону накануне размежевания, которое сегодня отказывается признать Обама...
...Кстати, вы знаете, чья подпись стоит под тем письмом? Среди прочих его подписали тогдашние сенатор от штата Нью-Йорк Хиллари Клинтон и конгрессмен Рам Эммануэль. То, что Обама открещивается от него, действительно неприятно.
Так вот, до какой степени следует доверять американскому руководству, имея перед глазами такой пример, мягко скажем, непоследовательности?
На это я отвечу вам следующей историей. В правительстве Бен-Гуриона был такой министр просвещения Залман Аран, представлявший ту же партию МАПАЙ. Бен-Гурион к тому времени был сродни божеству, которому слепо поклонялись очень и очень многие. Этого Арана как-то раз упрекнули в том, что он не имеет собственного мнения и во всем следует указаниям Бен-Гуриона, на что Аран ответил: "Да, я действительно иду за Бен-Гурионом, что называется, с закрытыми глазами. Однако периодически я приоткрываю один глаз, чтобы убедиться, что у самого Бен-Гуриона глаза открыты".
Дело не столько в доверии или недоверии американцам, сколько в том, что их политика в отношении ближневосточного конфликта базируется на двух заведомо ложных предположениях. Первое состоит в том, что в основе этого конфликта, на их взгляд, лежит спор о территориях, и стоит только предоставить израильтянам гарантии безопасности, как все благополучно разрешится. Это ошибка: палестино-израильский конфликт начался не после Шестидневной войны, когда Израиль завоевал контролируемые территории, а значительно раньше. И израильтяне, и палестинцы это понимают, американцы, судя по всему, нет. Вторая ложная посылка состоит в том, что американцы полагают, будто разрешив конфликт между израильтянами и палестинцами, они тем самым сумеют примирить Запад с Востоком.
Будучи недавно в Вашингтоне, я сказал на одном из публичных мероприятий, что во всем мире существует не более пяти человек, свято верящих в то, что стоит приложить чуть больше усилий и палестино-израильский конфликт будет исчерпан. Проблема в том, что трое из этих пяти живут в Белом Доме. Израиль, к сожалению, вынужден маневрировать и время от времени удовлетворять пожелания американцев. И не только потому, что они – наши друзья, а еще и потому, что, как вы совершенно правильно сказали, существует проблема Ирана. И для того, чтобы, когда того потребует насущная необходимость, наши руки не были связаны, а американцы вновь пришли нам на помощь, следует сохранять с ними добрые и ровные отношения.
Теперь давайте взглянем на ситуацию с точки зрения будущего "Ликуда" и коалиции. Большая часть парламентской фракции партии власти выступает против продления моратория. Ставит свои условия ШАС, угрожает выходом из коалиции представляющий интересы поселенцев "Еврейский дом". Насколько критической представляется вам нынешняя ситуация как для "Ликуда", так и для правительства в целом?
На мой взгляд, ни с "Ликудом", ни с коалицией ничего не случится. И пусть прогнозы дело рискованное, в данном случае риск ошибиться невелик. Объясню почему. Позиции Биньямина Нетаниягу как премьер-министра практически незыблемы. Он может сомневаться, дергаться, однако на устойчивость его положения это никак не влияет. Почему? Во-первых, потому, что большая часть израильского общества придерживается правоцентристских взглядов, свидетельством чему подавляющее преимущество правого блока в Кнессете над левым: 75 депутатов против 45. Во-вторых, ситуация в сфере безопасности в последние два года, к счастью, довольно благополучна и, при всех издержках и спорадических инцидентах, не внушает особого беспокойства. Наконец, в-третьих, экономическое положение страны устойчиво, как никогда. Да, разрыв в доходах по-прежнему велик, однако в сравнении не только с соседними странами, но и до недавних пор весьма преуспевающими европейскими государствами у нас все в порядке. И эти успехи многие склонны приписывать реформам Биньямина Нетаниягу в его бытность министром финансов. Ко всему сказанному стоит добавить еще и отсутствие у Нетаниягу реальной оппозиции как в рядах "Ликуда", так и в Кнессете. Кроме того, ни один из ключевых партнеров по коалиции не заинтересован в том, чтобы ее свалить: ни ШАС, ни НДИ. Что же касается ее самого правого фланга, партии "Еврейский дом", то с тремя депутатами в Кнессете она не может претендовать на то, чтобы вершить судьбу правительства.
Единственным фактором, который, на мой взгляд, способен изменить существующий расклад, являются криминальные расследования. Один из ключевых игроков в этом смысле, Цахи Анегби, уже выведен из игры, как минимум, на год или два. Теперь все внимание приковано к расследованию дел Авигдора Либермана: политическая элита ждет решения юридического советника правительства. Однако даже если против Либермана будет выдвинуто обвинение и ему придется уйти, на устойчивости положения Нетаниягу это едва ли скажется. Предметные разговоры о следующих выборах начнутся лишь тогда, когда станет очевидным непреодолимый раскол в составе нынешнего правительства.