Ни один солдат ЦАХАЛа не умер от коронавируса. Интервью с подполковником Конрикусом
Глава отдела международных СМИ пресс-службы ЦАХАЛа подполковник Йонатан Конрикус рассказал в интервью NEWSru.co.il о том, как действовала израильская армия в условиях эпидемии коронавируса.
Беседовал Павел Вигдорчик.
С точки зрения ЦАХАЛа, кризис, связанный с эпидемией коронавируса, позади?
Нет. Позади только первая часть борьбы с вирусом. Сейчас мы на этапе "повседневной жизни в условиях вируса". Пик позади, но на данном этапе, помимо ведения повседневной жизни, необходимо готовиться и к возможности второй волны заболевания – ведь она может последовать.
Чем эта "повседневная жизнь" отличается от обычной жизни и от ситуации на пике эпидемии?
В первые недели эпидемии ЦАХАЛ, приняв во внимание указания министерства здравоохранения, значительно ограничил передвижение военнослужащих, возможность находиться рядом друг с другом. Это было необходимо и для того, чтобы сохранить боеспособность. Нужно было гарантировать, чтобы боевые части, находящиеся на переднем крае, не пострадали или пострадали как можно меньше.
Это сильно повлияло на ход жизни на военных базах, но почти не повлияло на оперативную деятельность – и в борьбе с попытками Ирана закрепиться в Сирии, и при обеспечении безопасности границ, в том числе – границы с сектором Газы, и в том, что касается Иудеи и Самарии. И на части направлений мы действовали даже с большей интенсивностью, чем обычно.
Ограничения касались социального дистанцирования, гигиены – в общем, как и у гражданских. В секретных подразделениях принимались усиленные меры, чтобы не допустить эпидемии. Должен отметить, что на данном этапе эта стратегия себя оправдала, ни в одном подразделении не произошло серьезной вспышки заболевания, а самое главное – среди солдат не было ни одного подключенного к аппарату ИВЛ, ни одного погибшего от коронавируса, ни одного серьезного случая болезни.
Сколько всего было заболевших военнослужащих?
Было порядка 240 подтвержденных случаев заражения. Практически все заболевшие уже выздоровели, некоторые демобилизовались, остальные вернулись к нормальной службе. Отмечу, что в первые недели, когда в армии действовали самые жесткие карантинные ограничения, у нас было около 6000 военнослужащих в карантине, а на сегодняшний день их менее 500. Так что наша крайне жесткая политика, когда все, кто входил в соприкосновение с инфицированными, отправлялся в изоляцию, себя оправдала. Нам удалось избежать широкого распространения болезни.
Тут стоит сравнить израильскую армию с армиями других стран. Не буду говорить, о каких странах идет речь, но мы знаем, что есть армии, чьи оперативные способности пострадали в результате эпидемии. Вспышки были и на авианосцах, и в эскадрильях, и на базах, где дислоцируются боевые части. Мы пристально следили за публикациями в иностранных СМИ, знали, что происходит, и сказали себе: мы такого не допустим, мы не позволим, чтобы из-за коронавируса пострадала боеспособность. Не допустим мы этого и в будущем.
Согласны ли вы с мнением, что ЦАХАЛ должен был выступить в роли координатора борьбы с эпидемией?
Могу сказать, что начальник генерального штаба и командование в целом действовали так, как и ожидается: анализировали ситуацию и всегда были готовы прийти на помощь. Всюду, где Израилю требовалась помощь армии, она была оказана. Это и механизмы управления и контроля, и материально-техническое обеспечение, и закупки, и умение добывать и обрабатывать информацию в режиме реального времени. Это и самые лучшие мозги в Израиле в таких областях как разведка, компьютеры, технологические разработки, координация проектов, системный анализ. Они умеют не только ставить задачи, но и находить конкретные решения. Мы предоставляем эти возможности и делаем все, что требуется Израилю.
Мы подключились ко множеству проектов. Возьмем, к примеру, раздачу продовольствия: мы распределили три миллиона продовольственных посылок по всей стране: ультраортодоксам в Бней-Браке, арабам на севере, бедуинам на юге – всем, кто в этом нуждался. Распределяли и лекарства. Ключевую роль в этом сыграла Служба тыла. Причем мы не подменяли собой местные власти, а действовали совместно с ними, помогали им.
По инициативе министра обороны мы предоставили для размещения инфицированных 23 армейские гостиницы. Через них прошли 6000 больных. Это позволило значительно снизить нагрузку на больницы. Те, у кого болезнь протекала в легкой форме, не занимали больничные койки, которые нужно было сохранить для интубированных. При этом мы принимали в расчет и географию: к примеру, в Иерусалим направляли иерусалимцев, а не жителей севера, в жители Дир аль-Асада направлялись в Нагарию.
Военнослужащие сдали 13000 порций крови. Были предоставлены и технологические возможности. В самом начале эпидемии, когда врачи проводили совещания с начальником военно-медицинской службы, стало понятно, что если эпидемия будет развиваться по неблагоприятному сценарию, самым важным оборудованием станут аппараты искусственной вентиляции легких.
Технологические подразделения ЦАХАЛа, включая входящее в военную разведку подразделение №81, обычно занимающееся разработкой оборудования для действующих в тылу врага подразделений специального назначения и умеющее приспосабливать уже существующие технологии для других нужд, усовершенствовали относительно простые "домашние" устройства настолько, что они стали соответствовать стандартам больницы.
Мы работали над этим вместе с медицинским центром "Шиба". Врачи сказали нам, что должен "уметь" этот прибор, и ребята из 81-го подразделения придумали, как это сделать. Мы поставили уже более 150 аппаратов ИВЛ и, если понадобится, можем произвести больше. К нашей радости, такой необходимости нет.
Когда стране потребовалось увеличить число проверок на коронавирус, мы, чтобы снизить нагрузку на гражданские лаборатории и не зависеть от них, немедленно приспособили генетическую лабораторию ЦАХАЛа, предназначенную для определения ДНК погибших солдат, для проверки анализов на коронавирус. Мы сделали более 6000 таких проверок – не только военнослужащих, но и жителей сектора Газы, чтобы не допустить вспышки инфекции в секторе.
Как проходило сотрудничество с Палестинской администрацией?
Тут нужно провести различие между Палестинской администрацией и Газой. Подход был принципиально разным. С ПА с самого начала было налажено тесное сотрудничество как на стратегическом уровне – в том, что касалось самого подхода к борьбе с вирусом, так и на уровне реализации. Практически всю реализацию в Иудее и Самарии взяли на себя палестинские власти: обеспечение карантина, раздачу продовольствия и лекарств, проведение проверок. Связь с ними поддерживалась через канцелярию координатора деятельности правительства на территориях.
С самого начала эпидемии наши медики проводили инструктажи для палестинских коллег, мы обеспечили их комплектами индивидуальной защиты – масками, халатами, перчатками. Мы предоставили комплекты для анализов, включая скребки. Мы совместно проводили как вывоз рабочих из Израиля, так и их возвращение. И, как видите, число больных, госпитализированных на территории ПА в тяжелом состоянии, оказалось очень низким. Так что взаимодействие оказалось успешным.
В то же время мы столкнулись с попытками палестинцев, в том числе представителей ПА, использовать эпидемию для распространения лжи и инсинуаций, для подстрекательства против Израиля и военнослужащих ЦАХАЛа. Якобы, израильская армия целенаправленно пытается заразить палестинцев на КПП и палестинских рабочих. Я категорически отвергаю эти утверждения. Ситуация в ПА свидетельствует, что взаимодействие было успешным.
А в Газе?
Там ситуация совсем другая. Мы не обеспечиваем сектор оборудованием, а даем это сделать международным организациям: ООН и его агентствам, таким как UNRWA и UNICEF, Всемирной организации здравоохранения и т.д. Есть и государства, жертвующие деньги, медицинское оборудование, наборы для анализов, защитные комплекты. Должен отметить, что в Газе подошли к проблеме серьезно. Мы следили за развитием ситуации, и ни разу она не приблизилась к кризисной. Ясно, что уровень медицины в Газе недостаточен, и если бы болезнь распространилась, это создало бы проблемы и для нас. Поэтому координация, с участием международных посредников, была тесной. Как мы видим, система сработала, власти ХАМАСа обеспечили эффективные карантинные меры.
У вас есть заготовленные заранее планы по оказанию Газе более обширной помощи?
Конечно, у нас есть планы, заготовленные заранее, в том числе на случай серьезной вспышки в самом Израиле и на случай вражеских действий, проводимых параллельно с пандемией. Признаю, что изначально готовность ЦАХАЛа к коронавирусу не была оптимальной, но мы извлекли уроки на будущее. Уже сейчас наша готовность к эпидемиям несравнимо выше. И действовали мы так, как действует наша армия обычно – инициативно, предприимчиво, стремясь в бой. Появилась проблема – атакуй, а не жди, пока она станет еще более серьезной. Добавлю, что основная нагрузка выпала на Службу тыла – именно она во время кризиса непосредственно работает с местными властями и гражданским населением. Служба координировала технологические проекты, помогала жителям, делала многое другое. И мы получаем много благодарностей за то, как действовал ЦАХАЛ в сложившейся ситуации.
Говоря о борьбе с болезнью, вы постоянно используете военную терминологию. С точки зрения ЦАХАЛа, пандемия – это война?
Нет, это не война, а, скорее, испытание. Когда мы отдаем приказы, объясняем, как действовать, то это не действия против врага. Коронавирус – это не "Хизбалла" и не иранцы. Более того, он нанес удар по иранцам, "Хизбалле" и ХАМАСу. От нас потребовалось изменить образ мыслей. Но терминология, которой пользуются в армии, осталась военной. Но эпидемия – не война, а общенародное испытание, потребовавшее от всех нас объединить усилия. Что было сделано, и эффективно.
Какая из задач, стоявших перед армией, оказалась самой сложной?
Не могу сказать, чтобы задачи оказались сложными. Но среди них были новые, более неординарные, чем стоящие перед армией обычно. Ведь наша задача – защищать границы, защищать граждан, отстаивать суверенитет перед лицом внешних угроз. Военнослужащие не были подготовлены к тому, чтобы оказывать помощь населению. Мы решили эту проблему, экстренно подготовив солдат, и здесь ментальная составляющая была самой важной. Солдата, который двумя неделями раньше проводил аресты в Иудее и Самарии, обеспечивал безопасность границы с Газой, вдруг отправили раздавать продовольствие в Бней-Браке. В такой ситуации мы уделяли особенное внимание ментальной подготовке. Как вести себя? Какие у жителей города культурные коды? Какая задача стоит, как ее решать? Это помогло нам справиться с вещами, которые потенциально могли оказаться сложными.
Как проходила встреча армии, считающейся наиболее сионистской частью израильского общества, с ультраортодоксами, у многих из которых с сионизмом сложные отношения?
Почему это "считающейся"? Мы и есть самая сионистская часть общества!
И вот вы столкнулись с гораздо меньшими сионистами...
Определять, кто сионист, а кто нет – не моя должность – если это не касается ЦАХАЛа. Но в целом, произошла встреча военнослужащих из лучших армейских подразделений с населением, которое не так много знает об армии и о многом другом происходящем в Израиле. Начнем с того, что поставленная перед солдатами задача была выполнена более чем успешно. Только в Бней-Браке мы раздали сотни тысяч продовольственных наборов. Особо интенсивно мы действовали перед Песахом, доставляя жителям еду и лекарства. Не было такого, чтобы граждане обратились за помощью и ее не получили, чтобы армия оставила их один на один с проблемами. И если вы спросите в Бней-Браке местное руководство, получите тот же ответ: взаимодействие было прекрасным, ЦАХАЛ сделал больше, чем от него ждали, и встреча содействовала сближению и взаимопониманию. С нашей точки зрения, это результат ментальной подготовки, о которой я говорил – вплоть до подготовки специального ивритско-идишского разговорника.
Это как раз мой следующий вопрос: была ли в таком разговорнике необходимость?
Необходимости не было, но вы, как человек, владеющий по меньшей мере двумя языками и приехавший в Израиль из другой страны, знаете, что язык – в первую очередь отражение культуры. И если вы готовы изучать другую культуру, то уже проделали половину пути к понимаю другой стороны. Вы понимаете, что для выполнения задачи от вас потребуется работа над собой. Сказать, чтобы десантники и бойцы бригады "Гивати", направленные в Бней-Брак, часто использовали разговорник, чтобы спросить у местных жителей на идиш, как их зовут, нельзя. Важность его в другом. Тем самым мы сказали солдатам: "Ребята, здесь другой мир. Мы по-прежнему в Израиле, но это другая ситуация и подход тоже должен быть другим".
Опыт показал, что такие действия были оправданными. Обошлось без ЧП, без столкновений, не было случая, чтобы мы не смогли выполнить задачу из-за культурных различий. В некоторых районах Иерусалима возникли трения между местными жителями и полицией, в них были втянуты и солдаты, но таких случаев было меньше 0,5% от общего числа встреч солдат и ультраортодоксов.
Почему в Бней-Брак были направлены элитные подразделения – 98-я дивизия, батальоны коммандос?
Это стало комбинацией нескольких факторов. Мы учитывали, какие задачи они выполняли в тот момент, насколько их переброска в Бней-Брак отразится на оперативных действиях. Ну и безусловно, мы хотели задействовать самые лучшие, самые качественные силы. Это было первое подобное задание, и нам было важно и подготовить солдат, и задействовать тех, кто точно справится с поручением. Другие пехотные бригады дали бы тот же результат, но они выполняли боевые задачи. Здесь главное – качественный человеческий материал.
Было ли оправданным использование армии для обеспечения блокады израильских населенных пунктов? По сути, это работа полиции.
Прежде всего, речь идет о решении правительства. ЦАХАЛ участвовал в выработке этих решений, представив свои соображения. Решение было оправданным – ведь обстоятельства были экстренными, для борьбы с эпидемией страна мобилизовала все силы. Не будем забывать, что за эту конкретную задачу полиция и отвечала, у нее были необходимые полномочия. ЦАХАЛ направил солдат ей на помощь. Это позволило освободить полицейских, чтобы направить их в другие точки, ввести режим карантина всюду, где было решено правительством. Не было населенного пункта, в котором за ограничение свободы передвижения отвечала бы армия. Изначально планировалось, что ответственность будет на полиции, а солдаты только помогут. На мой взгляд, это решение было правильным и необходимым.
Нет ли противоречия в том, что на базах вы установили жесткий карантин, и в то же время направили солдат в наиболее пострадавшие населенные пункты?
Наша политика в том, что касается карантина, была последовательной. С самого начала и до перехода к "повседневной жизни в условиях вируса" около десяти дней назад боевые части практически не контактировали с гражданским населением. Так они могли сохранить боеготовность вне зависимости от того, что происходит в тылу. Напомню: в начале эпидемии были различные прогнозы касательно того, какие масштабы она примет, и было принято решение ужесточить меры. Вместе с тем, Израилю нужна была помощь людей, умеющих решать подчас непростые задачи. Ясно, что это дело ЦАХАЛа. Мы направили солдат и командиров, подготовили их, объяснили, как себя вести, как снизить риск заражения, обеспечили средствами защиты. И, как мы видим, эти меры себя оправдали: несмотря на то, что солдат направляли в районы, где сложилась непростая ситуация, серьезного заражения удалось избежать.
Вы говорили о том, что боеспособность ЦАХАЛа не пострадала из-за эпидемии. Были ли попытки воспользоваться ситуацией, чтобы атаковать Израиль?
Такие попытки были. В конце марта "Хизбалла" запустила летательный аппарат, чтобы проверить нашу бдительность на границе. Были запуски ракет из Газы. 17 апреля заграждение на границе с Ливаном было повреждено в трех местах. Были и другие попытки, о которых мы не сообщали. Их предпринимали наши враги, связанные с Ираном. Мы наблюдали взаимодействие сирийской армии, иранских ополчений и "Хизбаллы" на Голанских высотах. Ливан я уже упомянул. На юге было спокойнее, но не думайте, что ХАМАС и "Исламский джихад" перестали копать туннели, производить ракеты и готовить теракты. Но наиболее активными были силы, связанные с Ираном.
Какие уроки вы извлекли из эпидемии? Что бы вы сделали иначе?
По указанию начальника генерального штаба мы уже начали процесс изучения опыта борьбы с эпидемией, проверяем, насколько наши действия соответствовали ситуации в каждый конкретный момент. Это касается, в частности, вопроса, который вы уже поднимали – о планировании возможных вариантов действий. Мы достаточно быстро осознали, что у этого "дерева" могут быть разные ветви, что ситуация может измениться в любой момент, и мы должны быть к этому готовы. Были разработаны приказы на случай ухудшения положения. То есть уроки мы начали извлекать еще по ходу кризиса.
На данном этапе еще не могу сказать, что было сделано хорошо, а что надо было делать иначе. Мы всегда проверяем, насколько хорошо действовали, особенно этим отличаются ВВС, но и все остальные рода войск тоже это умеют. Нужно понять, что было сделано хорошо, а что – не очень. Проверяться будут действия Службы тыла, Управления технологии и логистики. Мы проверим, насколько выполнялись внутриармейские предписания, сохранялась ли непрерывность функционирования армии во время борьбы с коронавирусом, проведем ревизию стратегических запасов, с тем, чтобы в будущем не зависеть от поставок из-за границы. Политику закупок тоже проверим.
В принципе, мы действовали неплохо. Если сравнить Израиль с другими странами, то мы справились, и ЦАХАЛ в том числе. Но наша цель – научиться действовать еще лучше. Так что процесс извлечения уроков идет прямо сейчас, и когда он будет доведен до конца, мы представим общественности наши выводы.
