Сексуальное насилие в отношении "русских" подростков в Израиле. Факторы риска
Флешмоб #ЯнеБоюсьСказать, в рамках которого женщины и мужчины рассказывают в социальных сетях о пережитом сексуальном насилии, взбудоражил не только украинское и российское виртуальное пространство, но и русскоязычный израильский Facebook. Наряду с признаниями жертв насилия и словами поддержки, в соцсетях появилась критика в адрес участников флешмоба и рекомендации психологов, некоторые из которых выразили опасения в связи с тем, что публичное обсуждение может усугубить пережитые травмы. При этом под тэгом #ЯнеБоюсьСказати и #ЯнеБоюсьСказать можно увидеть в основном рассказы уже взрослых людей и крайне мало рассказов подростков.
Редакция NEWSru.co.il побеседовала с психоаналитиком и социальным работником Фаиной Саги – руководителем проекта Yelem, в рамках которого израильские подростки и молодежь, в основном в возрасте от 12 до 21 года, могут через сайт проекта обратиться за помощью к психологам по любым вопросам – от проблем в школе и в семье до жалоб на сексуальное насилие. Обращаться можно как по телефону, так и в письменном виде – по чату или мейлу, в том числе на русском языке. На сайте также работает форум. Проект существует при поддержке организации "Элем" и министерства алии и абсорбции.
Именно Yelem зачастую становится первым адресом, по которому обращаются подростки и молодежь, пережившие сексуальное насилие. По словам Фаины Саги, возможность обратиться за помощью анонимно, в письменном виде, поощряет подростков делать это немедленно после того или иного происшествия.
Расскажите, кто и насколько часто к вам обычно обращается.
Подростки и молодежь, с совершенно разными проблемами – не принимают одноклассники, не понимают в семье, неприятности в школе. Зачастую это проблемы, с которыми могут разобраться наши психологи, однако если речь идет о насилии, мы пытаемся мягко перенаправить обратившегося в специальный отдел организации "Элем" под названием "Байт Амити" ("Настоящий дом"), где работают именно с жертвами насилия. Мы получаем через чат, форум и мейл несколько десятков обращений в день. У нас 7 сотрудников и около 40 волонтеров – все дипломированные психологи или социальные работники, прошедшие соответствующую подготовку.
Часто ли к вам обращаются на русском языке?
Нет. У нас есть русскоязычные специалисты, и мы готовы к таким обращениям. Но, несмотря на новую волну алии из стран бывшего СССР, к нам крайне редко обращаются подростки, приехавшие недавно. На мой взгляд, причина в том, что большинство из них просто не знают об этой возможности, и мы пока не охватили их социальные сети, поскольку большинство русскоязычных подростков пользуются не Facebook, а "ВКонтакте".
Кроме того, я подозреваю, что недавно приехавшие дети и молодежь не привыкли обращаться за помощью и изливать душу чужим людям. Кстати, это касается и тех детей из русскоязычных семей, которые родились здесь, хотя мы получаем множество таких обращений.
Вы хотите сказать, что родившиеся здесь подростки из русскоязычных семей сильно отличаются от подростков из семей "сабров"?
Любой подросток – часть семьи и обстановки, в которой он находится. И любая его проблема будет облегчаться или усугубляться тем, как относится к этой проблеме его семья. Конечно, каждая семья особенна, но есть моменты, более характерные для русскоязычных семей. Я приведу несколько примеров.
Один из самых актуальных вопросов в подростковом возрасте – начало романтических и интимных связей и отношение к этому семьи. Если в "нормативных" ивритоязычных семьях принято в 15-16 лет отвести девочку к гинекологу, объяснить ей все про отношения полов и более-менее спокойно воспринимать, если дома ночуют друг или подруга подростка, то в очень многих русскоязычных семьях это приводит к серьезным проблемам. Причем я сейчас говорю о подростках 17-18 лет, которые уже не спрашивают разрешения родителей, но которым, и особенно девочкам, необходима поддержка и одобрение. Этот конфликт между личной жизнью и родителями зачастую становится причиной множества других проблем у подростков.
Еще один момент, характеризующий выходцев из стран бывшего СССР – недоверие к любого рода психологической помощи. Причем интересно, что это качество присутствует и у тех родителей, которые сами приехали сюда в подростковом возрасте и большую часть жизни прожили уже в Израиле. Иногда родители игнорируют рекомендации школьных психологов и запускают проблемы ребенка. Иногда сами подростки, обращаясь к нам со своей проблемой, отказываются идти к психологу, потому что убеждены, что это только для "психов", и потому что боятся, что их не поймут дома. И я говорю сейчас не о тех семьях, которые являются нефункциональными и которыми занимаются социальные работники, я говорю о вполне нормативных семьях, где у ребенка просто есть сложности, которыми нужно заниматься.
Еще одно отличие "русских" семей в том, что если у местных семейная ячейка, как правило, состоит из родителей и братьев с сестрами, то в наших семьях в близком кругу часто присутствуют бабушки и дедушки. В данном случае усугубляется разрыв поколений и нам зачастую приходится объяснять подростку, что иногда стоит выставлять границы. Например, девочка хочет рассказать что-то маме и чувствует, что обязана рассказать это и бабушке. Возможно, это стоит делать не всегда, и мы пытаемся это как-то мягко объяснить. Более того, как раз в подростковом возрасте у детей начинаются потери, а смерть бабушек и дедушек "русские" дети переживают иногда не менее травматично, чем потерю родителей.
Очень важно помнить, что есть семьи, которые репатриация разбила на несколько государств. Учитывая, что в "русских" семьях при разводе дети обычно меньше общаются с отцом, эта проблема становится особенно острой, когда один из родителей находится в другой стране. Мать пытается завести новые отношения, с новым родителем зачастую возникают сложности. А в тех случаях, когда семья была и раньше нефункциональна, введение нового человека чаще всего усугубляет ситуацию.
Довольно тревожный симптом – если ребенок не знает о своих корнях. Допустим, к нам обращается подросток, выросший здесь, но родившийся в России. Очень часто оказывается, что он не может сказать, в каком городе он родился. Это часто указывает на какую-то травму, поскольку в каком-то возрасте, чаще всего лет в шесть, ребенок начинает задаваться вопросами о том, что предшествовало его появлению на свет. Ответы на эти вопросы очень важны для здорового душевного развития ребенка. Если такой вопрос не задается, это обычно указывает на какую-то проблему.
Вы упомянули разрыв поколений. Разве он существует не всегда?
Конечно, всегда. Просто в наше время разрыв между детьми, которые практически с колыбели растут со смартфонами, и родителями, которые все в этом виртуальном мире "новые репатрианты", нужно учитывать также разницу того, как повлиял на нашу жизнь произошедший за последнее десятилетие технологический рывок. А что касается детей из русскоязычных семей, то их положение усугубляется еще и тем, что они часто говорят с родителями на разных языках – как в метафорическом смысле, так и в прямом.
Еще раз подчеркну, что, конечно же, не все русскоязычные семьи одинаковы, как и не все ивритоязычные. Я говорю о моментах, которые характерны для многих, но не для всех.
Если говорить о травмах, в том числе о сексуальном насилии, отличается ли ваш подход к детям из русскоязычных семей?
Травма есть травма, и нельзя классифицировать человеческую боль. Но мы можем проверить, как реагирует на эту травму семья и среда – а это один из самых главных, если не самый главный фактор того, как справится с травмой человек. Если "русские" меньше израильтян привыкли обращаться за помощью, то в случае насилия это может сыграть очень опасную роль.
Есть множество моментов, на которых нужно обращать внимание. Печальная статистика говорит о том, что если мать пережила сексуальное насилие, но подавила травму в себе, то жертвой насилия может стать и дочь. Потому что способна ли подавившая травму мать увидеть, что происходит с ребенком? Приносит девочка в 14 лет новый смартфон, а вы его не покупали. Зададитесь ли вы вопросом, где она взяла деньги? За что ей сделали такой подарок? Кстати, о подарках. Мнение о том, что мужчина должен "красиво" ухаживать и дарить подарки, может сыграть очень жестокую шутку и размыть границы для молодых девочек. Если девочке не хватает дома внимания, она может начать искать его на стороне.
Из ваших слов можно сделать вывод, что "русские" подростки находятся в группе риска в том, что касается сексуального насилия.
Все исследования говорят о том, что насилию подвергаются дети и взрослые из всех групп населения – социальных, экономических, культурных, религиозных и национальных. У каждой группы существуют свои факторы риска. Так, многие русскоязычные семьи тяжело пережили репатриацию, многие семьи распались, дети зачастую были предоставлены сами себе, матери часто повторно выходили замуж, прерывалась связь с отцом.
Плюс к этому в определенных слоях израильского общества существовала и до сих пор существует определенный стереотип "русской" девушки и стереотип поведения, которое "можно" себе с ней позволить.
И знаете, если бы не было сейчас этого флешмоба, после которого вы мне позвонили, этой дискуссии вообще не было бы в русскоязычной израильской среде. Тогда как в ивритоязычной среде эти вопросы поднимаются постоянно. А это крайне важный элемент в борьбе с сексуальным насилием.
Беседовала Алла Гаврилова
Справка
По данным Объединения центров помощи жертвам сексуальных нападений, самой крупной в Израиле организации, оказывающей помощь жертвам насилия:
- Каждая третья женщина становится объектом сексуального нападения;
- Каждая седьмая женщина становится объектом изнасилования;
- В 95% случаев жалоб на сексуальное насилие насильником является мужчина;
- В 85% случаев жалоб пострадавшей является женщина, девочка или девушка.
- Свыше 85% от общего числа сексуальных нападений совершается знакомым жертве человеком. Из низ 26% – членом семьи.