"Обмен Наамы на Алексея сейчас не стоит на повестке дня". Интервью с Яффой Иссахар
Яффа Иссахар, мама Наамы Иссхар, приговоренной российским судом к 7,5 годам колонии за "контрабанду наркотиков", рассказала редакции NEWSru.co.il о том, что происходит с ее дочерью после приговора.
Наама в настоящее время находится в следственном изоляторе на территории исправительной колонии N1 в поселке Новое Гришино (Дмитровский район Московской области).
Беседовала Алла Гаврилова.
Яффа, когда вы видели дочь в последний раз? В каком она состоянии?
В понедельник, через пару дней после оглашения приговора. Она была очень расстроена, но поскольку мне удалось сказать ей на суде, что все это политические игры, ее это немного успокоило. Во время визита я ей объяснила, почему ей дали такой жестокий приговор, рассказала, что Нетаниягу и Ривлин обратились к Путину с просьбой ее помиловать. Я сказала ей, что появился шанс, что ее освободят.
Что она вам говорила?
"Мама, я устала, у меня нет больше сил, сделайте так, чтобы меня поскорее освободили". Много плакала. Ей там очень одиноко, у нее ведь совершенно другой менталитет.
С кем она сидит? Что рассказывает про камеру и свои дни?
Она в камере с еще тремя женщинами. Одну второй раз обвиняют в торговле наркотиками, вторую арестовали за мошенничество, у третьей был детский сад, но в чем ее обвиняют, я не помню.
Камера небольшая, с двухъярусными кроватями. Наама спит внизу и говорит, что не может даже выпрямиться, когда сидит на кровати. Они готовят себе сами из того, что получают в передачах. Едят два раза в день.
Наама встает раньше всех, читает "Теелим" и медитирует. На час в день их выводят на прогулку. Она очень тоскует по зелени, по деревьям. Даже когда ее везут в суд и из суда, она ничего не видит, кроме облаков за решетками. Она часто говорит, какие в России красивые облака.
У них в камере есть телевизор. Наама уже неплохо понимает и немного говорит по-русски. Она ведет дневник, исписала уже множество тетрадей. Рисует, много читает. Книги на иврите ей передавать нельзя, а на английском – только те книги, которые были изданы в СССР и России.
Какие у нее отношения с соседками по камере?
Отношения хорошие, но Наама говорит, что старается с ними не сильно откровенничать. Говорит, что они совсем другие, что у них другой менталитет. Говорит, что они не знают элементарные вещи. Например, женщина, у которой есть детский сад, не знает, что такое аутизм. Наама говорит, что они все милые женщины и хорошо к ней относятся, но она понимает, что должна быть осторожна. Говорит, что научилась этому.
Чего ей больше всего не хватает в тюрьме?
Знания того, что происходит за стенами тюрьмы и что ее ждет. И физического контакта. Мы с ней видимся только через стекло. Без этого ей разрешены свидания только с адвокатом. В прошлом СИЗО к ней еще приходили раввин и консул.
В прошлом СИЗО, где она была, пока велось следствие, вообще условия были гораздо легче. Ей давали кошерную пищу, было гораздо легче получить разрешения на свидания, были разрешены звонки. Здесь ей запрещены телефонные разговоры, в отличие от других заключенных.
Что сейчас происходит в юридическом плане?
Мы ждем протоколы судебных заседаний и будем подавать апелляцию. Но я ожидаю от моего правительства, от моей страны, что они сделают все, чтобы мою дочь освободили.
Я очень сержусь на мое правительство, потому что они все это время знали о происходящем, но нам ничего не говорили. И мы не понимали, почему все время упираемся в стену.
Российские власти обращались к вам по поводу Буркова напрямую? (ранее сообщалось о возможном "обмене" Наамы на российского гражданина Алексея Буркова, ожидающего в израильской тюрьме экстрадиции в США)
Нет.
Что говорят вам израильские власти?
Что они работают над тем, чтобы вернуть Нааму домой. Но нам дали понять, что обмен Наамы на Алексея сейчас не стоит на повестке дня.
