Лиор Хорев – "серый кардинал" израильской политики (ИНТЕРВЬЮ)

Лиор Хорев является одним из самых известных израильских "политтехнологов". Он работал с Шароном, а теперь работает на "Кадиму", оставаясь "серым кардиналом" большой политики маленького Израиля. Беседовал Алексей Осипов, корреспондент израильской газеты "Новости Недели", который предоставил нашей редакции текст данного интервью.

"Стратегия без шанса на проигрыш"

О том, что многое в ходе предстоящих выборов зависит от политтехнологов, говорить не приходится. Хотя, надо сказать, что сам термин "политтехнология" понятен только выходцам из стран СНГ. В остальном мире существуют политконсультанты, имиджмейкеры, стратегические советники, пиарщики, спичрайтеры, но ни одно из этих названий не подразумевает того глубоко и эмоционально заряженного смысла, который связан у тех же недавних россиян или украинцев со словом "политтехнолог". Для большинства из них – это абсолютно аморальный человек, который одной силой мысли определяет исход выборов.

Этому есть объяснение, ведь широкую известность в СНГ политтехнологи получили после президентских выборов 1996 году в РФ. Тогда почти весь мир увидел, как с помощью определенных знаний и умений можно совершить чудо и привести президента, чей рейтинг едва достигает 6 процентов, к победе на выборах с 53 процентами голосов избирателей.

Как считают сейчас специалисты, появление термина "политтехнология" в России было связано с особенностями самого политического процесса образца 90-х годов прошлого века. С одной стороны, в России существовали люди, занимавшиеся так называемой "политикой" (в первую очередь – Борис Ельцин и его окружение), с другой – профессионалы, способные эту неэффективную политику корректировать и представлять населению так, чтобы "политики" оставались у власти. Вот для того, чтобы отделить одних от других и появился термин "политтехнолог". С особой миссией, возложенной на представителей этой профессии, связано и сохранившееся у них до сих пор стремление влиять не только на общественное мнение, но и на убеждения собственных клиентов.

Не вдаваясь в терминологию, признаем, что целые компании специалистов-политтехнологов координируют работу предвыборных штабов практически всех крупных израильских партий. К такой работе привлекаются и специалисты из США, и, как в этом году в "Ликуде", пиарщики из России, и, разумеется, местные кадры. Причем, практика показывает, что на контакт с журналистами до выборов эти люди идут крайне неохотно, предпочитая отделываться пресс-релизами и пиар-акциями, вольно или невольно играя роль "серых кардиналов" того или иного лагеря. А посему рассчитывать на успех в плане интервью со стратегическим советником премьер-министра Израиля Ариэля Шарона, и.о. премьера Эхуда Ольмерта, и, соответственно, "Кадимы" Лиором Хоревом не приходилось. Но все же интервью состоялось…

– Политтехнолог – это профессия, которой нужно учиться, талант или просто вид деятельности, которым в преддверие выборов может заняться каждый, имеющий, допустим, навыки в той же журналистике?

– Если говорить о вопросах политической стратегии – то это, безусловно, профессия. Для меня лично – это даже своего рода вершина в моей профессиональной деятельности, которая началась с поста помощника депутата. Потом я был журналистом, советником по связям с прессой. Можно быть очень умным, но не быть стратегом. Разработка и воплощение в жизнь политической стратегии требует чувств, интуиции, аналитического склада ума. Талант? Не без этого. В конце концов, разработке политической стратегии еще ни в одном университете не учат. В современном мире эта дисциплина не менее важна, чем та же военная стратегия.

Современный мир междисциплинарен. Знания, которыми обладает человечество, не сосредоточены в каком-то одном конкретном месте. Поэтому сейчас крайне важно не только то, что ты говоришь, но и как ты произносишь это, т.е. в расчет берутся не только слова, но и те обстоятельства, при которых они были произнесены. Все это делает нашу профессию наиболее, на мой взгляд, интересной в мире. Я иногда шучу, что пианист может застраховать на огромную сумму свои пальцы, а фотограф свое зрение, но ни одна, даже самая крупная в мире страховая компания не возьмется страховать риски конкретного политика. Потому что в мире большой политики изменения могут происходить столь мгновенно, что оценить степень риска порой практически невозможно. Спросили бы вы меня пару месяцев назад по поводу того, а брали ли я в расчет то, что произошло с Ариэлем Шароном. Да мне такое даже и не приходило в голову! Не мог я даже и предположить, что на выборы мы пойдем уже без него! А ведь все изменилось в одном мгновение, после одного телефонного звонка в половину одиннадцатого вечера. Изменилось действительно все, причем не только эмоционально: вся ситуация, весь расклад, вся политика, вся стратегия.

– И все же в Израиле относительно просто вести предвыборную кампанию с учетом того, что есть "русские", есть коренные израильтяне, представители арабского сектора и т.д.

– На этом и "попадаются" многие партии. Такого рода подход неправилен по своей сути. Все мы живем в Израиле не изолированно друг от друга: работаем вместе, служим, ездим по тем же трассам, смотрим те же телеканалы. Да, конечно, у всех есть и своя ниша в плане культурных и других предпочтений. Но, например, точно известно, что алия из стран СНГ, в большинстве своем смотрит программы на 2 канале израильского ТВ и, как минимум, раз в неделю читает газеты на иврите. Оказывается, что общая платформа куда больше, чем те платформы, которые остаются секторальными. При этом у "русских" есть одна особенность – они более динамичны в вопросах вхождения в политику и быстро разобрались что к чему, проголосовав в 1992 г. за Рабина, в 1996 г. за Нетаниягу, тремя годами позже за Барака и в 2001 г. за Шарона.

– Чего вы ожидаете от "русских" на предстоящих выборах?

– Я научился не жить ожиданиями и не руководствуюсь ими в своей работе. Куда важнее мне ответить на вопрос "А чего ожидает общество?", причем с учетом того, что общество неодинаково. У Израиля много проблем, большая часть из которых – это проблемы общенационального масштаба, а не секторального. Невозможность заключения гражданских браков на территории Израиля – это проблема только "русских"? Нет. Это общенациональная проблема. Еще пример: пенсии. И старожил, и новый репатриант из любой страны мира за редким исключением испытывают те же проблемы, получая мизерные суммы и возводя эту проблему в рамки общенациональной. А образование? Его база, его уровень в Израиле не дотягивает до мировых стандартов. А вопросы безопасности Израиля и, в первую очередь, границы нашей страны? Это все проблемы какого-то отдельно взятого сектора? Нужно понять, что выбираем мы не столько премьер-министра или отдельно взятую партию. Мы выбираем наше будущее, по крайней мере, на ближайшие 4 года, в определенной степени мы выбираем наш образ и условия жизни. И для себя, и для наших детей.

Все партии, все штабы, все политтехнологи прекрасно понимают, что "русский" Израиль – это от 7 до 17 мандатов. Факт, что израильский премьером не станет лидер той партии, которого не поддержат "русские".

– Эти выборы похожи на предыдущие?

– Избиратель, если можно так сказать, повзрослел, стал более рациональным. Он понимает, что чудес не произойдет, и он не отправится, например, в день после выборов поесть хумуса в Рамаллу, покупать запчасти для автомобиля в Тайбе, а одежду в Калькилию. И он понимает, что не получится как в супермаркете купить и апельсиновый сок, и яблочный, а потом, в случае чего, какой-то из них вернуть продавцу. На выборах нужно выбирать одну партию, которую можно поменять лишь через 4 года. И тут уже важна не столько идеология, сколько политический профессионализм, на который стоит положиться. Тем более, что речь идет о выборе партии, лидер который станет премьер-министром страны. Уже не достаточно смотреть послужной список одного человека, а нужно анализировать целый список, беря в расчет количество кандидатов с соответствующим образованием и опытом работы, в т.ч. и в политике, количество представителей различных общин и другие факторы. А ведь в расчет нужно брать и возможную коалицию, которая может сложиться таким образом, что придется вступать в нее с теми, кто попытается пустить под откос экономику, или с теми, кто осложнит и без того непростое положение Израиля на международной арене, или с теми, кто не позволит гражданские браки. Я бы вообще советовал читать параллельно предвыборные обещания, которые раздают политики, параллельно как на русском языке, так и на иврите. Выясняются удивительные вещи! А то глава одной партии в русскоязычных СМИ рассказывает о том, что в случае победы будет самолично назначать и судей, и высших чинов полиции, вероятно, намеренно при этом забывая рассказать, что Израиль – это не страна "третьего" мира, и судьи в нем никем не назначаются, а выбираются специальной комиссией, равно как и высшие чины в той же полиции получают свои должности тоже только после коллегиального решения специального органа.

– Как вы относитесь к той, достаточно большой прослойке в обществе, которое в принципе не идет в день выборов на избирательный участок, говоря, что все равно ничего не изменится?

– Это, если хотите, злит меня. Специалисты называют таких людей "эскепистами" (от английского escape – "побег"). Но эскепизм оправдан в благополучной Швейцарии, но никак не в Израиле! Любое решение – будь то повышение налогов или сокращение учебных часов в школах – мгновенно отражается на каждом из нас. И тот, кто "убегает" от выборов, вовсе не "убегает" от тех решений, которые будут приняты новым правительством. Ответственность за предстоящие решения, в первую очередь, ложится на избирателей!

– У любого специалиста всегда есть выбор. Почему вы выбрали "Кадиму"?

– Как это ни показалось бы вам странным, но я чуть ли не по рождению "трудовик", т.е. принадлежал к "Аводе", в которой уже в 16-летнем возрасте возглавлял молодежный Центр, был самым молодым руководства этой партии. В 2001 г., когда мне впервые пригласили поработать с Ариэлем Шароном, я попросту засмеялся: "Я?! Из "левой" семьи? Работать с "правым" Шароном?". Но согласился на первую встречу с ним. Мы разговаривали 12 часов. Я слушал его, задавал множество вопросов. Причем, признаюсь, задавал их не стесняясь, в лоб, порой с присущей молодым легкой наглецой. Таких встреч было две. Они закончились тем, что я понял, что Шарон – это и есть та самая правильная на сегодняшний момент стратегия, которую должно осуществлять Государство Израиль. Ведь, повторюсь, не столь важно, что говорят, важно, как говорят, и у кого есть силы сказанное превратить в реальность.

– Что будете делать в первый день после выборов?

– Давайте для начала, коль вы записываете наш разговор, мы поспорим о том, что "Кадима" возьмет более 40 мандатов, и в первый после выборов день прослушаем эту запись. А вообще, это будет первый за многие месяцы день отдыха. Даже за многие годы: выборы 2001 года, выборы 2003 года, программа размежевания, бюджет, "Кадима", новые выборы…

– Лиор Хорев – это и есть тот самый "серый кардинал" израильской политики?

– Я – не политик. Моя должность не предполагает личных достижений, а предполагает победу партии. Мало того, моя работа не обязывает меня быть добрым и хорошим по отношению ко всем и к каждому, особенно когда я указываю на просчеты, ошибки, а порой и откровенную ложь противников. У меня есть цель, которая в свете этого разговора, надеюсь, понятна. А я не люблю проигрывать.