Юристы не безгрешны. Интервью с доктором Бен-Шемешем о проблемах юридической системы Израиля
Высший суд справедливости (БАГАЦ) издал вердикт, требующий от министра юстиции Ярива Левина созвать заседание комиссии по назначению судей и избрать главу Верховного суда. Одновременно продолжают публиковаться записи разговоров бывшего юридического советника правительства Авихая Мандельблита и бывшего главы коллегии адвокатов Эфи Навэ.
Эти события и всё, что с ними связано, редакция Newsru.co.il попросила прокомментировать доктора Яакова Бен-Шемеша, преподавателя конституционного права в Академическом центре "Оно".
В прошлом доктор Бен-Шемеш был юридическим помощником главы Верховного суда Аарона Барака.
Беседовал Габи Вольфсон.
Господин Бен-Шемеш, давайте начнем с самого начала. В данный момент у Верховного суда, одного из звеньев власти нет главы. Почему Ярив Левин торпедирует назначение?
Избрание главы Верховного суда – это один из тех вопросов, по поводу которых есть разногласия в комиссии по назначению судей. Эта комиссия состоит из политиков, судей и членов коллегии адвокатов. В настоящий момент необходимо назначить трех судей. В прошлом году ушла в отставку Эстер Хайют, которая была главой Верховного суда. Ушла в отставку также судья Анат Барон. В октябре уходит на пенсию и исполняющий обязанности главы Верховного суда Узи Фогельман. Таким образом, три вакантных места в Верховном суде должны быть заполнены. Министр юстиции использует вопрос назначения главы Верховного суда в качестве козырной карты при переговорах с судьями о назначениях судей. Он хочет назначить судей, придерживающихся более правых, консервативных взглядов. Он предлагал доктора Авиада Бакши (главу юридического отдела форума "Коэлет" – прим. ред.) или доктора Рафи Битона. И для того, чтобы вынудить судебную систему пойти на компромисс, он тормозит процесс назначения главы Верховного суда. Но это политическая часть истории. Есть стороны принципиальная. И там возражения Левина делятся на две части – возражения против системы назначения главы Верховного суда и персональное возражение.
Давайте сначала поговорим о системе.
Глава Верховного суда назначается по системе seniority ("старшинства"). То есть, судья, имеющий наибольший опыт пребывания в Верховном суде, становится его главой. У этой системы есть плюсы, есть минусы, сейчас это не главное.
Эта система существовала всегда?
Она существовала всегда, но она всегда была на уровне обычая, правила. Никогда не на уровне закона. Это удивительно, но израильское законодательство никогда не давало ответа на вопрос о том, по какой системе назначают главу Верховного суда. Но одна из очень серьезных проблем Израиля заключается в том, что многие фундаментальные вопросы не имеют законодательного ответа. Все на уровне обычаев, правил, традиций. Но все это можно изменить. Правило, существовавшее вчера, не обязано оставаться в силе завтра. Левин хочет, чтобы всякий раз, когда освобождается место главы Верховного суда, можно было бы назначать и того, кто не является самым опытным судьей.
С вашей точки зрения, что является главным достоинством и главным недостатком системы seniority?
Главное преимущество этой системы заключается в том, что она предотвращает борьбу между судьями. Борьба между судьями это означает лоббирование, привлечение политиков на свою сторону, это может означать вердикты, которые судьи издают, чтобы получить поддержку тех или иных сил.
Конкуренция в данном случае не является здоровым фактором с вашей точки зрения?
С моей точки зрения, нет. Такая конкуренция может подтолкнуть судей к шагам, которые нарушают их объективность, их профессионализм, их нейтральность.
А каков главный недостаток этой системы?
Далеко не всегда самый опытный судья является самым способным. Опыт не всегда покрывает другие недостатки, непрофессионализм например. И поэтому может сложиться ситуация, при которой мы на годы окажемся в ситуации, когда судебную систему страны возглавляет человек, не пригодный для этого.
Опыт не наделяет человека дополнительными способностями, хотите вы сказать.
И не отменяет недостатки. Но это на уровне принципиальном. А на персональном уровне, совершенно очевидно, что Ярив Левин не хочет назначения Ицхака Амита, который является наиболее опытным. В последние годы судья Амит проявил себя, как крайне враждебная правительству фигура. И Левин опасается, обоснованно опасается, что если Амит станет главой Верховного суда, он продолжит свою активистскую, агрессивную линию, направленную против правительства. Левин хотел бы, чтобы во главе судебной системы находился человек, который придерживается более консервативных, правых взглядов. Так что возражения министра юстиции касаются как системы, так и персоны.
В чем заключаются полномочия главы Верховного суда?
Это очень важная должность. Он не просто судья. Помимо многочисленных и широких полномочий, которыми обладает глава Верховного суда уже в силу того факта, что он возглавляет судебную систему в целом, его полномочия касаются трех сфер, находящихся сегодня на повестке дня. Прежде всего, глава Верховного суда определяет состав коллегии, которая будет рассматривать то или иное дело. Он определяет, будет ли эта коллегия состоять из трех, пяти, девяти судей.
Он определяет и имена? Персоны?
Да, он определяет состав. В принципе, есть некий механизм, по которому выстраивается состав коллегии, но в конечном счете, все зависит от главы Верховного суда. А состав коллегии очень часто позволяет спрогнозировать каким будет вердикт. Есть бесконечное число примеров того, как состав суда в большой степени определил направление судебного решения. Сформировать судейскую коллегию в большой степени означает предопределить исход. Только один пример – апелляция против закона об ограничении действия принципа крайней неприемлемости. Если бы тогдашняя глава Верховного суда Эстер Хайют сформировала бы другой состав коллегии, результат был бы иным. Поэтому важно помнить, что состав коллегии очень важен, особенно когда речь идет о принципиальных вопросах. Глава Верховного суда также назначает председателей остальных судов Израиля. Это окружные суды, мировые суды и так далее. Назначения делаются по соглашению с министром юстиции, но от главы Верховного суда зависит – соглашаться на ту или иную кандидатуру или нет. Это дает главе Верховного суда огромную силу.
И третье?
Третье – это состав государственной следственной комиссии. По действующему в Израиле закону, если принимается решение о создании государственной следственной комиссии, ее состав определяет глава Верховного суда. Всем понятно, что рано или поздно будет создана комиссия по расследованию обстоятельств катастрофы 7 октября 2023 года. И когда правительство примет решение о создании этой комиссии, ее участников будет назначать глава Верховного суда.
Только участников или повестку дня тоже?
Нет. Мандат комиссии определяет правительство, которое принимает решение о создании комиссии. Но состав комиссии очень важен.
Вы хотите сказать, что состав комиссии позволяет предвидеть ее выводы?
По меньшей мере, он позволяет предвидеть исходные позиции членов комиссии, то, каковы предпосылки, на которые она опирается и в каком направлении будет двигаться. Скажем так, если во главе комиссии будет находиться Эстер Хайют, правительство будет очень обеспокоено. Если ее возглавит Ашер Грунис, ситуация для правительства будет несколько лучше. Обратите внимание,что возглавлять комиссию могут только отставные судьи.
Вы сказали, что должны быть назначены трое судей. Обязывает ли закон министра юстиции делать эти назначения? Формально ведь суд может функционировать и без трех судей.
Все зависит от трактовки закона. Мне далеко не очевидно, что трактовка, которая привела судей БАГАЦа к решению, которое они приняли на этой неделе, была очевидной и напрашивающейся. В 7 параграфе закона о судах говорится: "После того, как министру юстиции стало ясно, что есть необходимость назначать судей, он созовет заседание комиссии". Это судьи интерпретировали так, что речь идет об обязательном действии, которое к тому же должно быть осуществлено немедленно или "в приемлемое время". Но по поводу назначения судей Верховного суда ситуация особенная. Для того, чтобы назначить судью в Верховный суд, необходимы семь голосов из девяти членов комиссии. Сейчас такого большинства ни у кого нет. Поэтому даже если Левин созовет комиссию, то выбрать никого не удастся.
Когда речь идет о главе Верховного суда, это не так.
Верно. Когда речь идет о главе Верховного суда, достаточно обычного большинства. По этому поводу также можно задать немало вопросов. Но это глава. А что касается обычных судей, то нужны семь из девяти. Поэтому даже если бы суд распорядился созвать комиссию, а он этого не сделал, избрать бы все равно не удалось.
Как не сделал? Суд именно распорядился созвать комиссию в течение двух недель, разве нет?
Речь идет только о главе Верховного суда. Но я хочу сказать одну принципиальную вещь. Это не первый случай, когда есть разногласия между политиками и судьями. Почти 20 лет назад я был юридическим помощником Аарона Барака, который тогда занимал должность главы Верховного суда. Министром юстиции была Ципи Ливни. И она хотела назначить в Верховный суд профессора Рут Габизон. Барак, по своим причинам, был против, говорил, что у Габизон своя повестка дня и тому подобное. В ответ Ливни почти год не созывала комиссию по назначению судей. Это часть политической игры, с которой мы уже сталкивались. Согласно Основному закону о судебной деятельности, министр юстиции является главой комиссии по назначению судей. Если он глава, то у него и полномочия по вопросу о том, когда созывать комиссию, какие вопросы на повестке дня и так далее. Это полномочия главы комиссии и министры юстиции неоднократно пользовались в прошлом этими полномочиями, как элементом политического давления. Все это знали, все это видели, и это было приемлемо.
И что делали в таких случаях раньше?
Ждали.
Чего?
Ждали, что произойдет. Будет ли достигнут компромисс между политиками и юридической системой, сменится ли глава Верховного суда, падет ли правительство. Никогда еще не было ситуации, при которой Верховный суд говорил министру юстиции, как именно ему управлять работой комиссии по назначению судей.
Что произошло, на сей раз, с вашей точки зрения?
Прежде всего, могу сказать, что мне очень жаль, что судьи нарушили установившиеся правила и вмешались в работу комиссии. Это полностью извращает соотношение сил между сторонами в комиссии.
Почему?
Потому что теперь судьи совершенно не заинтересованы в том, чтобы идти на какой-то компромисс с министром юстиции. Левин предложил компромисс: назначение Эльрона на год, а затем назначение того же Амита.
Да, и у этого компромисса был очень плохой запах, так как очевидно, что цель его получить "удобного" главу Верховного суда при формировании государственной следственной комиссии.
Да, но я сейчас даже не вникаю в то, хорош был этот компромисс или плох. Я говорю о соотношении сил. Зачем судьи будут идти на компромисс с министром юстиции, если они знают, что им нужно лишь дождаться решения своих коллег, которое их устроит.
И тут есть еще один принципиальный вопрос. Насколько нормальна ситуация, при которой Верховный суд рассматривает апелляцию по вопросу о назначении босса, прямого начальника тех судей, которые рассматривают апелляции? На первый взгляд это выглядит как явный конфликт интересов.
Да, и это еще одна причина, почему суд должен был воздержаться от того, чтобы вмешиваться в этот вопрос. Суд принял решение по вопросу, по поводу которого у судей есть прямая заинтересованнсть. Я никому не предъявляю личных претензий, но обратите внимание на абсурд. Один из трех судей, принимавших решение по апелляции, это судья Офер Гроскопф. Если система seniority сохранится, то после Амита, Солберга и Дафны Барак-Эрез, он будет главой Верховного суда. Вы представляете себе судью, который отменяет систему, способную сделать его главой. В любой другой ситуации, в отношении любой другой системы, речь сразу же зашла бы о конфликте интересов. А тут все в порядке, все легитимно. Я считаю, что вердикт БАГАЦа ошибочен, так как вторгается в соотношение сил в комиссии, а также потому что является явным примером конфликта интересов. И я хочу еще раз отметить, что это вмешательство БАГАЦа опирается не на закон, а на интерпретацию закона. Они могли принять разные решения, а могли и сделать то, что сделал бы Верховный суд 30 лет назад: сказать, что речь идет об общественной и политической дилемме и не вмешиваться. Когда-то считалось, что не все подсудно, когда-то считалось, что есть вопросы, которых суд не касается. А потом в конце 80-х пришел Аарон Барак и объявил, что все подсудно, что суды могут рассматривать любые вопросы. И мы видим последствия. Мы видим вред, который этот подход причинил. Вред причинен в первую очередь судебной системе, которая берется рассматривать дела, которые имеют к ней прямое отношение.
А когда министр юстиции пытается сформировать состав Верховного суда таким образом, чтобы это соответствовало его политическими интересам, ущерб не причиняется?
Конечно, да. Но я не говорю сейчас о политическом аспекте. Согласен я с Яривом Левином или нет – это вопрос политической, а не юридической концепции. У Левина есть свое мировоззрение. С ним можно соглашаться или спорить, но это уже совсем другая история.
Что будет происходить дальше? Осталось ли у министра юстиции какое-то пространство для маневра?
Он обязан в течение двух недель опубликовать имена кандидатов на пост главы Верховного суда. Кандидатами будут Ицхак Амит и Йосеф Эльрон. Затем в течение полутора месяцев у всех желающих будет возможность представить свои возражения. А затем состоится голосование.
И если система seniority сохранится, автоматически будет избран Ицхак Амит, так?
Да, если состоится голосование, скорее всего будет избран Ицхак Амит.
Профессор Юваль Эльбашан предложил свой компромисс, и вы его поддержали. Система seniority сохраняется, но Амит снимает свою кандидатуру, и вместо него назначается судья Солберг, принадлежащий к консервативному крылу.
Это не совсем компромисс, слово "компромисс" тут не очень уместно.
Скажем, выход из тупика.
Да, так вернее. Все очень просто. Есть две проблемы: принципиальная и персональная. Левин хочет отменить систему seniority и хочет, чтобы Ицхак Амит не был главой Верховного суда. И предложение профессора Эльбашана состоит в том, чтобы министр юстиции согласился бы на сохранение действующей системы, а суд отказался бы не добиваться назначения Амита. Но между нами, нет никаких шансов на то, что это предложение будут хотя бы рассматривать всерьез. С какой стати судьям идти на компромисс, когда за ними БАГАЦ, и они сами – это БАГАЦ. Это же абсурд, и многие люди понимают, что это абсурд. И я, как человек, который понимает всю важность судебной системы и поддерживает Верховный суд, говорю, что этот вердикт причиняет ущерб самому суду. Этот вердикт выставляет напоказ абсурдность поведения судей. Любой нормальный человек смотрит на происходящее и говорит: "Идет нечестная игра, идет игра, итоги которой известны заранее".
И все это происходит на фоне публикации записей весьма сомнительных бесед между бывшим юридическим советником правительства Авихаем Мандельблитом и бывшим главой коллегии адвокатов Эфи Навэ. Политика, интересы, закулисные интриги.
Простите, это не политика. Это коррупция. "Сливы" с заседаний комиссии, "крот" в составе комиссии, давление на прокуратуру – это уже не политизация. Эта история доказывает, что концепция, согласно которой нужно дать право решать юристам, несостоятельна. В чем суть этой концепции? Дайте решить юристам. Они честные. Они справедливые. Они порядочные. А политики – это грязь, склоки, интриги. Посмотрите, что происходит сейчас с назначением главы Управления государственной службы. По закону, это назначение является прерогативой правительства. Но юридический советник правительства говорит – "нет", требует создания комиссии по отбору, комиссии, в состав которой войдет отставной судья Верховного суда, представитель юридического советника правительства. Почему? Потому что юристы якобы способны делать лучшие назначения, более правильные, профессиональные и объективные. При этом в законе нет ни слова о комиссии по отбору. Но Бог с ним с законом, кого сейчас интересует закон. Концепция говорит о том, что политика – это грязь, а вот комиссия по отбору, основанная юристами – это чистота и объективность. Скажите, после публикаций этих записей, кто-то еще верит в эту сказку? И постепенно в сознании израильтян зреет понимание того, что нельзя относиться к юристам как к компании святых, непогрешимых людей. Поэтому нет чудес и нет чудодейственных лекарств. Попытка заменить правительство различными комиссиями по отбору, различными фильтрами, контролируемыми юристами, только перетаскивают мусор с места на место. И если честно, то лучше, если политическая грязь останется политикам. Там она, как правило, всплывает очень быстро. Политика и грязь в разных юридических структурах всплывает с опозданием лет на десять, когда кто-то сливает записи в СМИ.
Что вы думаете об утверждении, согласно которому записи были опубликованы именно сейчас, чтобы дискредитировать Мандельблита перед возобновлением суда над Нетаниягу, перед тем, как Нетаниягу начнет давать показания?
Честно говоря, я не знаю. Вопрос о выборе времени публикации, причине публикации очень интересен. Было бы очень интересно понять, кому и почему это выгодно, но тут я вам ничего профессионально ценного сказать не могу.
