Юлия Малиновская подала четыре законопроекта за первый месяц в Кнессете. Интервью с депутатом
Месяц назад Юлия Малиновская принесла присягу и стала депутатом Кнессета от фракции "Наш дом Израиль". Она – парламентарий с наименьшим стажем в стране среди депутатов 20-го созыва (репатриировалась в 1998-м), но имеет богатый опыт работы в органах муниципальной власти. В течение 12 лет Малиновская была членом городского совета Холона, занимаясь социальными проблемами, вопросами жилищного строительства и т.д.
В течение первого месяца работы в Кнессете Малиновская инициировала четыре законопроекта. В интервью NEWSru.co.il она пояснила, что речь идет о законах, детали которых она продумывала задолго до прихода в парламент. Депутат ответила на вопросы, касающиеся ее инициатив, а также рассказала историю своей жизни.
В июне, в своем выступлении в день принесения присяги в Кнессете, вы сказали: "Государство Израиль – это чудо, возникшее и существующее вопреки всему. И подтверждение тому – история моей жизни в Израиле". Тогда ваше выступление было коротким. Трибуна парламента – не самое удобное место для подобных повествований. Пожалуйста, расскажите свою историю подробней.
Прежде всего, к тому выступлению я подошла очень серьезно. И обозначила тогда темы, которыми я собираюсь заниматься в Кнессете: неформальное образование детей, строительство и обновление жилищного фонда, реформа системы муниципальной власти. Я искренне верю, что для жизни простого человека уборка мусора, дорога, школа, получение скидки на арнону (муниципальный налог – прим.ред.) играют гораздо большее значение, чем угроза атомной войны. Перевести ребенка из одной школы в другую порой сложнее, чем провести закон в Кнессете.
О законах чуть позже. Давайте все же сначала поговорим о вас, о ваших родителях.
Я родом из Луганска. Мама – еврейка. Мама моего папы была из ставропольских греков, а его папа – наполовину русский, наполовину армянин. У родителей по два высших образования. Дедушки и бабушки – инженеры, врачи. Фамилию моего дедушки, акушера-гинеколога Петропавловского знал весь город. Бабушка была главным педиатром города. Я тоже должна была стать врачом, но выбрала другой путь. В детстве была активисткой, выступала на политинформациях, мне всегда надо было кого-то защищать... Окончила школу с серебряной медалью. Всерьез занималась баскетболом, но решила не делать спортивную карьеру. И поступила на юридический факультет Восточноукраинского национального университета имени Даля, воплотив мечту маминой мамы, на которую я очень похожа внешне.
Учеба в университете заняла шесть лет. Еще студенткой я поступила на службу в милицию, и четыре года проработала там в кадровом отделе. Получила опыт работы с документами и инструкциями, опыт участия в совещаниях наравне с офицерами-мужчинами. Мне повезло с начальником, который поверил в меня, дал мне право высказывать свое мнение. И к моему мнению прислушивались, хотя я была совсем девчонкой.
Тем не менее, вскоре после окончания университета, вы решили репатриироваться в Израиль.
Я репатриировалась в 1998 году – вместе с первым мужем. Первая любовь, еще со школьной скамьи. У нас с собой было четыре чемодана и двести долларов. Поначалу мы поселились в центре абсорбции в Ашкелоне, учили иврит, осваивались. Я работала уборщицей. Оставшаяся в Луганске мама расплакалась, когда я ей рассказала, что зарабатываю уборками. А я не видела в этом ничего плохого... Но в какой-то момент ты обнаруживаешь себя сидящей на перевернутом ведре с бутербродом в руках и понимаешь, что никому до тебя нет дела, никому не интересно, как ты себя чувствуешь, никто не знает даже, как тебя зовут.
Потом мы с подругой, с которой познакомились сразу после приезда и дружим до сих пор, нашли работу горничными в гостинице. Убирать 24 комнаты за смену – поверьте, очень тяжело. После того, как мы начали задавать вопросы, нас выгнали. В другом отеле получили работу помощниц в ресторане, уже полегче. Потом мы перебрались поближе к Тель-Авиву, сняв квартиру в Холоне. Последний четвертый этаж, дом без лифта, квартира без кондиционера, летом жарко, зимой холодно. Все как обычно, все как у всех.
Никогда не забуду историю с холодильником. Мы купили холодильник на тахане мерказит (речь идет о центральной автобусной станции в Тель-Авиве – прим.ред.). "Амкор", очень напоминающий советский "Донбасс". Он так морозил, что, если мы хотели яичницу на утро, надо было доставать яйца с вечера... А хозяин квартиры – мы тогда не понимали, что это ненормально – в 9 утра по шаббатам приходил к нам в гости. И мы вели с ним беседы, как могли. Я рассказала ему про проблему с холодильником. И он говорит: "Нет проблем. Я куплю вам холодильник. Вы будете платить мне за него каждый месяц понемногу". "А что после того, как мы уедем?" "Холодильник останется здесь".
После переезда в Холон кем работали?
Продолжала убираться, порядок на полках в супермаркетах наводила. Потом нас с подругой не взяли на работу в банк, не прошли экзамен. Подруга, кстати, сейчас работает аудитором в очень серьезной строительной компании, и, в отличие от меня, с математикой у нее всегда было хорошо. А тогда мы с завистью смотрели на женщин, работающих в "Суперфарме": от них так хорошо пахнет, они такие красивые, у них кондиционер работает...
Работала и официанткой. Получала чаевые – по пять агорот. Выслушивала гадости – хорошо, что многое не понимала. И мечтала найти работу секретаршей в офисе. Ходила на курсы, был долгий процесс подтверждения юридического диплома. Затем нашла офисную работу, занималась зарплатами и кадрами.
А потом, в 2003 году, наша фирма обанкротилась. Я осталась без работы. И тут мама рассказала, что у ее подруги есть знакомый, который занимается от партии "Наш дом Израиль" подготовкой к выборам в Холоне. Я пошла поработать секретарем этого отделения НДИ, потом меня познакомили с Либерманом. В итоге мы получили два мандата, и безработная неожиданно оказалась депутатом местного совета Холона. Поначалу было очень тяжело. Кстати, со своим вторым мужем я тоже познакомилась на этих выборах, без его поддержки тогда бы не справилась.
Какими вопросами вы занимались в муниципалитете?
Прежде всего, я изучала существующие проблемы, готовилась к заседаниям, чтобы разбираться в темах и иметь возможность задавать вопросы, которых от тебя не ожидают. Решала бытовые проблемы конкретных людей. Со временем стала заниматься более масштабными вопросами. Была громкая победа в Высшем суде справедливости, где в 2010 году мне удалось добиться отмены введенного за счет горожан налога на безопасность. При этом все годы в мэрии Холона я работала в оппозиции, не имея ни административного, ни финансового ресурса. Были непростые отношения с мэром Холона Моти Сасоном, но в итоге я добилась уважительного к себе отношения, и мы неплохо работали вместе.
Одним из первых ваших законопроектов в Кнессете стала инициатива об ограничении срока пребывания на посту мэра двумя каденциями...
Хочу обратить ваше внимание на то, что эта инициатива не направлена лично против Моти Сасона, занимающего пост мэра Холона десятки лет. Если этот закон примут, он не будет действовать ретроактивно. Каденция мэра – пять лет. Таким образом, если нынешние мэры по итогам очередных муниципальных выборов будут переизбраны, у них будет еще десять лет "спокойной жизни". То есть Моти Сасон, которому скоро исполнится 70 лет, если так решат избиратели, сможет оставаться на посту мэра до своего 80-летия. Так что ничего личного. Просто я понимаю, как устроена эта система, и знаю, что ее пора менять.
Мэры – не плохие и не хорошие, они люди, и у многих людей в какой-то момент начинается головокружение от успехов, однажды чиновник перестает говорить "наше" и начинает говорить "мое".
Мэры – чиновники, распоряжающиеся миллиардными бюджетами. Бюджет Холона – миллиард шекелей, бюджет Нетании – полтора миллиарда шекелей, бюджет Тель-Авива – три миллиарда шекелей. Не говоря о дополнительном финансировании.
Пост мэра порой значительней, чем пост главы правительства. Не говоря уже о том, что контроль над местной властью несоизмеримо слабее, чем контроль над премьер-министром.
Десять лет – достаточный срок для того, чтобы реализовать любые масштабные, в том числе строительные, проекты. Мой законопроект позволяет бывшему мэру по истечении пятилетнего перерыва вновь баллотироваться на этот пост. Это очень полезно для того, чтобы осмотреться и взглянуть на ситуацию в городе со стороны, чтобы не было работы по инерции, чтобы "взгляд не замыливался". А работа мэра требует умения маневрировать, меняться в зависимости от ситуации.
И я планирую провести в Кнессете пакет законов, касающихся улучшения системы работы муниципальной власти.
Следующей вашей целью стали руководители профсоюзных комитетов. Согласно вашему законопроекту, они также не должны оставаться на своих постах больше двух каденций без перерыва. Признаться, мне неизвестно, какова каденция руководителя профкома в Израиле.
Проблема в том, что эта сфера вообще не регулируется законами Израиля. Ее боятся все как огня. Я согласна с тем, что профсоюзная деятельность очень важна, но она не должна становиться профессией. Люди не должны сидеть на таких должностях по 20-30 лет. Не говоря уже о недопустимости практики, когда такой "дедушка" привлекает к этой работе всю свою семью, включая внуков. И особенно опасно, когда подобное происходит в крупных государственных компаниях, банках, больничных кассах и т.д. В руках таких людей сосредоточен огромный административный ресурс: он влияет на вашу пенсию, он может улучшить ваши социальные условия, он может поднять вам зарплату, он может отправить вас в загранкомандировку, он может создать серьезные проблемы руководству компании... И, когда его каденция не ограничена, это становится опасным.
Поэтому я добиваюсь, чтобы срок работы на посту руководителя профкома был ограничен двумя каденциями. Проблема в том, что никто не знает, сколько длится такая каденция. В одной организации – три года, в другой – четыре...
Вы настаиваете на стандартизации каденции глав профкомов?
Нет. Я не хочу в это вмешиваться. Это их внутренние дела. Но принятие закона об ограничении срока деятельности двумя каденциями заставит их задуматься и определиться, что такое одна каденция.
Вам уже пришлось столкнуться с противодействием этим законопроектам?
Да.
С чьей стороны?
Со всех сторон. Меня убеждают, что ничего не получится. Но если бы я делала только то, что наверняка получится, то до сих пор мыла бы полы.
Только поймите, я не хочу никого обидеть и не вижу ничего недостойного в работе уборщицы. Если человек решил, что будет зарабатывать именно этим, то это его право, его решение.
В мэрии Холона вы занимались строительными проектами "ТАМА 38" и "пинуй-бинуй". Теперь начинаете заниматься этими вопросами в масштабах всей страны. Каковы главные проблемы подобных проектов?
Прежде всего, необходима стандартизация. Правила игры должны быть четко определены. Чтобы и подрядчик, и жители дома, где предполагается вести такие строительные работы, знали, что им положено. Государство должно снизить налоговые поборы с подрядчиков, иначе дело не сдвинется с мертвой точки.
Крайне важно разработать генеральные планы застройки городов. Как это было сделано, хотя и со скандалом, в Холоне. В этих планах должно быть четко написано, что можно и чего нельзя строить в различных районах города. В противном случае подрядчик может договориться с жителями, может потратиться на адвоката, а когда придет получать разрешение в мэрию – велика вероятность того, что ему откажут. В Холоне принятие генплана застройки города позволило инициировать масштабное жилищное строительство.
Закон должен четко определять сроки реализации строительных проектов и штрафы за нарушение этих сроков. Следует разработать систему материальных стимулов для строительных подрядчиков. Быстрое продвижение проектов должно приносить строителям дополнительные выгоды. Это могут быть, например, налоговые льготы или скидки, а то и полное освобождение от налога на благоустройство.
И важно понимать, что реализация проекта "ТАМА 38" требует обязательной замены всей системы инфрастуктуры – водопроводных труб, канализации и т.д. А тут необходима финансовая помощь государства, город не в состоянии это самостоятельно потянуть.
Необходимо учитывать также проблему парковок, которая обостряется после достроек дополнительных квартир в рамках новых проектов. Вы купите квартиру без парковки? Нет.
Но главное: прекратить чудовищную бюрократическую волокиту, установить четкую государственную регуляцию, создать на муниципальном уровне единый адрес для всех вопросов, жалоб и обращений граждан, чтобы изменить ситуацию к лучшему.
Я слышал, что вы готовите еще один законопроект, касающийся жилищной сферы.
Да. И этот закон призван нормализовать ситуацию в сфере съемного жилья. Сегодня очень много людей живут на съемных квартирах. Цены только растут и выросли больше, чем выросли наши зарплаты. Государство почти не строит жилье под долгосрочную аренду. Инициированные проекты с пятикомнатными квартирами не решат проблему. Да и непонятно, когда они будут реализованы. Государство не знает, сколько есть съемных квартир на рынке. Арендаторов ищут в интернете – через Facebook и Yad2. Я не шучу.
И что вы предлагаете?
Я предлагаю для работающих квартиросъемщиков ввести дополнительные льготные налоговые единицы ("никудот зикуй"). Речь идет примерно о двух с половиной тысячах шекелей в год. Деньги, может быть, не очень большие, но для семейного бюджета ощутимые. Причем неважно, что из себя представляет ваше съемное жилье. Это поможет решить проблему пиратской аренды и даст возможность реально оценить рынок съемного жилья. Расходы на реализацию такого проекта будут компенсированы за счет увеличения сбора налогов. То есть речь идет о законе, который сам себя финансирует. Он прошел юридическую проверку. И его уже поддерживает пол-Кнессета, независимо от политических убеждений.
Но тем, кто не работает и вынужден снимать жилье, это не поможет.
Нет. Для помощи этой категории граждан выдвигаются и будут выдвигаться другие инициативы.
Недавно был подан еще один ваш законопроект, согласно которому министру внутренних дел должны быть предоставлены полномочия устанавливать контроль над расценками на основные услуги неформальных учебных заведений, действующих в течение всего года под эгидой муниципалитетов. Поясните, о чем идет речь.
По этому закону, независимо от географии, в каждом муниципалитете будет предусмотрен пакет основных внешкольных услуг по фиксированной цене. Будет создан стандарт муниципального детского лагеря, действующего в период каникул ("кайтана"). Этот стандарт должен включать обязательное питание (булочка, шоко и т.д.), поездки, бассейн. Этот пакет услуг будет стоить некую фиксированную сумму денег. И каждый город будет обязан такой пакет услуг предоставлять за фиксированную сумму, определенную для всей страны. Хотите дополнительные услуги для ребенка – это уже за ваш счет.
Для группы продленного дня ("цаарон") тоже должны быть установлены такие стандарты.
То же касается кружков. Я настаиваю на том, чтобы в каждом муниципалитете, возможно ежегодно, определялся список из трех кружков по фиксированной цене.
Сегодня у главы МВД нет права вмешиваться в эти вопросы. Я хочу, чтобы у него такое право было.
Но уровень жизни и доходов в разных районах Израиля неодинаковы.
У министра внутренних дел есть возможность субсидировать такие услуги для районов с более низким уровнем жизни. Что и сделал глава МВД для Негева и Галилеи.
Вам не приходилось уже слышать обвинения в том, что вы пытаетесь вводить советские стандарты в развитом капиталистическом государстве?
Приходилось. А я отвечаю, что капитализм не должен быть свинским. Ведь я же знаю, как это устроено. Деньги, которые родители платят за "кайтану" или "цаарон", идут в общий бюджет... Сегодня содержание ребенка в Израиле стало очень дорогим и зачастую неоправданно дорогим удовольствием.
Что вы еще успели за первый месяц в Кнессете?
Инициировала заседание по проблемам охранников. Ко мне обратились охранники, работающие в больнице "Сорока". Они жалуются на то, что для них не созданы нормальные условия работы. Но мне хотелось бы решить не только их проблему, но проблему всех охранников общественных зданий и территорий. Я думаю, что правильно возлагать ответственность за нормальные условия работы охранников не на охранную фирму, а на заказчиков услуг. Мы проверяем сейчас юридические тонкости. Хотелось бы, чтобы министр экономики выработал четкие нормы работы охранников.
Вам не кажется, что в Кнессете рассматривается слишком много частных проблем, каждую из которых облекают в форму закона?
Возможно. Но нельзя сваливать все в одну кучу. Хотя бы потому, что снижаются шансы на принятие закона, когда к его обсуждению и реализации привлекается много министерств и ведомств.
Вы не боитесь "разорваться", взявшись сразу слишком за многое?
Эти темы – мои.
Кстати, еще меня очень волнует тема бездомных животных. В Израиле часто безответственные люди берут котенка или щенка, потом уезжают в отпуск, а питомца выкидывают на улицу. И у таких брошенных животных, как правило, нет будущего. Увы, я не смогу заниматься этой программой в полную силу. Но, если буду сталкиваться с такими ситуациями, не смогу не вмешаться.
Представьте себе, ваша жизнь сложилась так, что вы не репатриировались в Израиль и 2014 год застал вас в Луганске. Вы состоявшийся юрист, судя по вашему характеру, вы еще и общественный деятель, возможно политик...
Я не могу об этом говорить. Мне сложно это представить... Когда весь этот кошмар начался, моему дедушке, который остался в Луганске, было 90 лет... Все у него было хорошо. А тут пенсию платить перестали. Ему не на что было купить еду. Мы с сестрой передавали для него деньги через ХАБАД, она – из Америки, я – из Израиля.
В конфликте между Россией и Украиной вы на чьей стороне?
Я выросла в Украине...
Вы говорите "в Украине". Почему не "на Украине"?
Так привыкла. А как правильно?
Сегодня беда с правилами русского языка, когда речь заходит об Украине.
В Луганской области жили люди со всей России, это же шахты... Когда Украина стала независимой, все инструкции из Киева в луганскую милицию стали приходить на украинском. А у нас в райотделе никто языка не знал, кроме одной секретарши, которая хоть как-то в этих инструкциях могла разобраться. И все же мы росли с пониманием, что мы живем в Украине. Я выросла в Украине. Но у меня множество родственников в Ростове. Мы были ближе к России, чем к Киеву.
И я не могу, да и не хочу, выбирать чью-либо сторону.
Наш ваш взгляд, Израиль должен выбрать, на чьей он стороне в этом конфликте?
Израиль, как мне кажется, должен руководствоваться собственными интересами, оставаясь другом как для Украины, так и для России
Беседовал Евгений Финкель
