От зубного червя к вирусам-убийцам
"Ни одна болезнь не возникает беспричинно – однако человек долгое время считал, что дело в магии или химии. То, что к инфекциям и эпидемиям приводят крошечные возбудители, ученые поняли на удивление поздно", – пишет немецкий журнал Der Spiegel.
"Ил породил сверлящего червя, верили 3,8 тыс. лет назад в Междуречье. Однажды он, голодный и плачущий, приполз к богу Шамашу, свидетельствует дощечка из архивов ассирийского царя Ашшурбанапала. "Что дашь ты мне для еды? Что мне сосать?", – плакался червь, а бог ответил ему: "Я дам тебе спелую фигу, абрикос!".
"Но червя не привлекло такое лакомое предложение: "Какая мне польза от этого? Подними меня, посели меня между зубов и десен! Я хочу высасывать кровь из зубов и глодать десны до корней!".
"Странное месопотамское стихотворение заканчивается магическим заклинанием, которое нужно произнести трижды и которое должно изгнать кариес, который современники представляли себе не только крошечным животным, но и болезнетворным, вызывающим боль демоном", – повествует журналист Франк Паталонг.
"Эта дощечка является первым документом, в котором люди объясняют проблемы со здоровьем наличием маленьких, едва или совсем невидимых живых существ, – отмечает издание. – (...) Зубной червь оставался популярным объяснением зубной боли вплоть до XVIII столетия".
"В античности болезни объяснялись нарушением внутреннего равновесия. Согласно представлениям, которые были распространены в античной Греции и вплоть до Нового времени, при болезни из равновесия выходят "соки" организма. На протяжении столетий врачи пытались восстановить это равновесие. (...) При этом зарекомендовавшим себя лечением считалось все, что убивало лишь незначительное количество больных".
"Когда ученые приближались к истине, они чаще всего этого не осознавали. Это касается даже всесторонне одаренного персидского ученого Ибн Сины или Авиценны (980-1037 гг.). Его часто называют отцом "микробной теории", так как в своем "Каноне врачебной науки" он описывал, как гибель крыс предвещала чуму. Однако Ибн Сина трактовал это лишь как предзнаменование – и не распознал взаимосвязи с человеком", – повествует издание.
"Этот шаг сделал лишь Джироламо Фракасторо (1478-1553 гг.). Венецианец выдвинул теорию "сеяния жара": в своем труде "О заразе, заразных болезнях и их лечении" он предположил, что болезни передаются крошечными animalcula, которых он считал животными или микроорганизмами, а также vermiculi (червями, паразитами) – причем как путем соприкосновения, так и на расстоянии "через воздух". Это было гениальным предположением, ведь увидеть или доказать существование таких мельчайших существ не мог еще никто. (...) Однако медицинский мир не проявил интереса и продолжил придерживаться идеи о соках организма".
"Антони ван Левенгуку (1632-1723 гг.) удалось сделать следующий важный шаг. Голландский исследователь и оптик изготавливал микроскопы и впервые обнаружил микроскопических живых существ, а именно в желтоватом веществе, которое он соскребал со своих зубов. (...) Но и Левенгук, хотя и посчитал свое открытие интересным, не придал ему большого значения".
Микроорганизмы с болезнями впервые связал Агостино Басси (1773-1856 гг.). Он обнаружил на больной гусенице шелкопряда микроскопический грибок и сделал правильный вывод – это был возбудитель. Но и это открытие прошло бесследно – когда вскоре разразилась холера, Басси снова объяснил эпидемию химическими причинами, которые вывели из равновесия соки человеческого организма.
Преобладающим представлениям медиков странным образом противоречила практика вакцинации. Из устных преданий известно о вакцинации в Китае в 1000 году, а также в арабских странах. "Согласно одному из методов, здоровым людям вставляли в нос ватные шарики с "больным материалом" (например, струп с рубцов от оспы) или распыляли в лицо измельченные ткани с ран. О том, что их можно было помещать в специально открытые раны, европейцы узнали в начале XVIII века", – говорится в статье.
"Более мягкий метод разрабатывал англичанин Эдвард Дженнер с 1796 года. Он также прививал людей против оспы, но делал это с помощью возбудителей болезней у животных (коров, лошадей), а не с помощью человеческого струпа. Вскоре стало ясно, что разработанная Дженнером сыворотка была успешной и к тому же намного более "мягкой" – у его подопытных формировался иммунитет, при этом после вакцинации у них не проявлялось значительных симптомов заболевания".
В 1860-х годах Луи Пастер доказал, что в основе брожения, гниения и разложения лежат биохимические процессы с участием микроорганизмов. Спустя пять лет известный британский хирург Джозеф Листер во время первой операции целенаправленно использовал антисептические средства для уничтожения возможных возбудителей, что стало сенсационным прорывом.
В 1876 году Роберту Коху впервые удалось установить прямую взаимосвязь между микроскопическим возбудителем (сибирской язвой) и картиной заболевания. В 1882 году он открыл возбудителя туберкулеза, в 1883 году – возбудителя холеры.
"Впредь методы лечения и лекарства могли разрабатываться гораздо более целенаправленно; вместо того, чтобы проводить эксперименты на людях, вещества сначала тестировали на возбудителе. Более того, вывод о том, что болезни распространяются через возбудителей, позволил проводить и профилактические меры", – отмечает издание.
"Уже в конце XIX века ученые начали предполагать, что наряду с бактериями, вероятно, существуют еще более мелкие, невидимые под световым микроскопом возбудители, вызывающие необъяснимые, но крайне опасные болезни – как, например, зачастую смертельный грипп или корь, ежегодно уносившая жизни десятков тысяч людей".
"То, что впервые обнаружили в 1895 году Фридрих Леффлер и Пауль Фрош, назвали "вирусом" – древним римским обозначением крайне сильного яда. В первом столетии нашей эры так называли слюну страдающего бешенством животного".
"Вирусы по сей день остаются бичом человечества – но сегодня мы по крайней мере понимаем их природу. Поиск лечения и профилактических вакцин сегодня целенаправлен и чаще всего успешен. А то, что помогает до того, как появится вакцина, пионеры науки открыли уже в XIX веке: соблюдение дистанции и гигиены", – резюмирует Der Spiegel.