Офер Эйни: "Если правительство не будет мешать, мы многого добьемся" (ИНТЕРВЬЮ)
Председатель Объединенной федерации профсоюзов ("Гистадрут") Офер Эйни отвечает на вопросы NEWSru.co.il.
Вы – первый председатель Федерации профсоюзов, занявший свой пост, не будучи политиком. В чем плюсы такого положения?
Да, я пришел на этот пост изнутри, так сказать. Я занимал, среди прочего, посты председателя рабочего комитета сотрудников Налогового управления, а также рабочего комитета госслужащих. По-моему, главное преимущество в том, что я знаю все аспекты.
Вашему назначению недавно исполнилось два года. Что удалось сделать за этот период?
Главным достижением я считаю соглашение с Объединением промышленников о всеобщем пенсионном обеспечении. Без преувеличения можно сказать, что речь идет о революции. О пенсии для всех работников говорили чуть ли не с момента создания государства, обещали принять законы, но до сих пор ничего сделано не было.
Помимо этого, мы работаем над заключением соглашений об улучшении условий труда работников в трех дополнительных областях – охрана, уборка и уход за тяжелобольными. Эти категории работников до сих пор не получали социальной защиты, и они, в принципе, не доверяли профсоюзам. Я их прекрасно понимаю, ведь до сих пор профсоюзы защищали только тех, кому, если честно, эта защита не особенно нужна. Возглавив "Гистадрут", я решил заняться в первую очередь теми, кто не состоит в профсоюзах.
Еще одно важное достижение – это соглашение о контроле над соблюдением законов на рабочих местах, которое скоро вступит в силу. Ведь мало принимать хорошие законы, следует следить за их исполнением, следить, что никто не обходит закон, что работник получает все, что ему полагается. Напомню, последний доклад о бедности показал, что среди тех, кто относится к бедным, 40% - работают, а из них две трети работают на полную ставку. Минимальная зарплата сегодня 3.700 шекелей, а черта бедности - 2.780 шекелей. Как же работающий на полную ставку человек может попасть в эту категорию? Только если ему не платят всю зарплату. Этому следует положить конец, и мы подписали с работодателями соглашение о соблюдении трудового кодекса и заставили правительство принять его в качестве основы для правительственного законопроекта.
Правительство и депутаты Кнессета сотрудничают с вами?
Да, нам удается получить поддержку. Мы также участвуем в обсуждении бюджета, например, нам удалось добиться решения проблемы пособий по старости и ряда других подобных вопросов. У профсоюза есть большая политическая сила, и нужно уметь использовать ее во имя общественных интересов.
Соглашения, которые вы подписываете с работодателями, имеют силу закона? Они могут быть отменены?
Нет, отменить их уже нельзя. После того, как издается специальный указ о расширении действия соглашения, оно превращается фактически в закон и не может быть отменено.
За счет чего вам удавалось добиваться соглашений с работодателями?
Я считаю необходимым действовать только при помощи диалога. Я не сторонник силовых методов, хотя готов применить силу в случае необходимости. Я никогда не говорю "нет", я всегда предпочитаю выслушать другую сторону и добиваться компромисса вместе. Вы знаете, когда я только вступил в должность, шли переговоры о пенсионном обеспечении работников промышленных предприятий. Эти переговоры тянулись девять лет, было необходимо положить этому конец. Выяснилось, что переговоры застряли на четырех пунктах, по которым мы не могли найти компромисс. Я обратился к Шраге Брошу, председателю Объединения промышленников, и сказал ему: "Ты откажешься от двух пунктов, и я откажусь от двух". Так за десять минут была решена проблема, над которой бились уже девять лет.
Так же я действовал и в вопросе о пенсиях. Понятно, что работодатели не согласились бы сразу отчислять в пенсионный фонд 12%-15% от зарплаты, поэтому я и предложил формулу постепенного увеличения отчислений, чтобы работодателям было легче, и они согласились. Их тоже нужно понять. Я очень рад, что сегодня глава Объединения промышленников разделяет мое мнение относительно того, что довольный работник – самая главная ценность предприятия.
Я думаю, что забастовка – плохой метод решения споров, и к ней надо прибегать только после того, как все другие способы решения конфликта провалились. И в последние два года забастовок почти нет. Учителя не связаны с нашим профсоюзом, поэтому они не в счет.
Мы заключили договор, по которому спорные вопросы не решаются путем проведения законов, если только на это не будет согласия обеих сторон, вместо этого мы ведем диалог. Мы продолжаем работать вместе с работодателями, и нам удалось уже добиться многого, хотя не все еще бросается в глаза.
Можно сказать, что вы просите правительство: не помогаете, так хотя бы не мешайте?
Если правительство не будет мешать, мы действительно добьемся очень многого. В 1984-85 годах страна переживала тяжелейший кризис, и тогда правительство, профсоюзы и предприниматели, объединившись, спасли экономику. Сегодня профсоюзы и работодатели обращаются к правительству и предлагают объединиться и принять меры еще до наступления кризиса. Правда, сегодня правительства слишком быстро меняются.
Вы считаете, что можно как-то оградить экономическую сферу, сделать ее независимой от политически потрясений?
Нам следует взять на вооружение ирландскую модель, разумеется, адаптировав ее к нашим условиям. Вы посмотрите на достижения Ирландии – в стране нет безработицы, ежегодно финансируется обучение на важные профессии, люди получают бесплатное образование: начальное, среднее и высшее. Всего этого можно и нужно добиваться у нас. Ирландцы смогли построить такую экономику благодаря сотрудничеству между правительством, работодателями и профсоюзами. Следует создать при правительстве социально-экономический совет, в котором будут работать представители всех трех сторон, причем исключительно профессионалы. Они будут разрабатывать долгосрочные программы, ведь серьезные преобразования нельзя сделать за один год. При этом решения Совета будут обязательны к исполнению любым правительством, вне зависимости от того, кто его возглавляет. Пока кабинет министров не слишком настроен нас поддержать, потому что это связано с перераспределением полномочий – такой совет должен возглавлять глава правительства, а не министр финансов. Но, думаю, в конце концов мы добьемся успеха и добьемся внедрения адаптированной ирландской модели, так, чтобы в правительстве слышали голос народа.
Я хочу подчеркнуть одну очень важную вещь. Сегодня открылись поистине уникальные возможности, потому что как профсоюзы, так и Объединение промышленников возглавляют люди, всегда готовые к диалогу и поиску компромиссного решения. Это прекрасный шанс исправить ситуацию, и если правительство пойдет нам навстречу, страна вскоре будет выглядеть по-другому. Но это шанс ни в коем случае нельзя упускать, потому что неизвестно, кто будет руководить этими структурами в будущем.
Что вы думаете относительно приватизации государственных компаний? Например, "Электрической компании" (Хеврат Хашмаль) или концерна "Военная промышленность" (ТААС)?
Я предпочитаю рассматривать каждый случай в отдельности. По поводу "Электрической компании" могу сказать, что в настоящее время ведутся переговоры, и примерно с месяц назад начался какой-то прогресс, так что эта проблема будет решена. С одной стороны, понятно, что, проблема существует, и, если не проводить приватизацию, то нужно хотя бы построить новые электростанции, иначе скоро начнется нехватка электроэнергии. С другой стороны, нельзя не думать о будущем 13.000 работников и 10.000 пенсионеров компании.
Проблему ТААС, на мой взгляд, следует решать через слияние этой компании с "Авиационной промышленностью". Во-первых, производство оружия должно быть в руках государства. Я не уверен, что частное предприятие было бы готово работать в три смены и вызывать на работу пенсионеров, как было во время войны в 2006 году. Во-вторых, слияние не будет стоить казне ни шекеля, а "Авиационная промышленность" моментально решит все проблемы ТААС и резко увеличит свою прибыль.
Приватизация – не всегда благо. Помимо этого, нередко предприятия продаются по слишком низкой цене. Нам удалось сорвать приватизацию завода "Ашот Ашкелон", входившего в ТААС. Завод с прибылью 800 миллионов шекелей в год хотели продать за 16,7 млн. Мы проверили, и оказалось, что, с учетом продукции на складе и оборудования, и за вычетом долгов, завод на тот момент стоил 160 миллионов. Мы предложили продать завод работникам, и не за 16,7 млн., а за 20, но нам отказали. Тогда мы обратились в Верховный суд, и приватизация была сорвана. Но это лишь один маленький пример.
Скажите, вы сотрудничаете с профсоюзами в странах СНГ?
Да, у нас установились прекрасные отношения с руководством профсоюзов Украины и России. Скажу еще кое-что. Одна восточноевропейская страна в настоящее время вообще не имеет пенсионного обеспечения, и они обратились к нам за помощью в создании пенсионного фонда. Мы готовы им помочь. Называть страну не буду, потому что мы только в начале пути.
А вы участвуете в переговорах о выплате пенсий из СНГ?
Нет, мы не связаны с этим, но у нас есть много других идей, например, непрерывное обеспечение социальных прав. Соглашение, о котором вы говорите, касается тех, кто достиг пенсионного возраста. А как быть с теми, кто работал в одной стране 20 лет, а затем репатриировался в Израиль в возрасте 45 лет? Он же работал, платил отчисления в пенсионный фонд – куда деваются эти деньги? Следует найти способ перенести их в Израиль.
Беседовал Михаэль Бородкин
