"Религиозного принуждения в Израиле нет". Интервью с Эли Ишаем
На выборах в Кнессет 20-го созыва партии "Яхад" во главе с бывшим министром внутренних дел Эли Ишаем не хватило шести тысяч голосов для преодоления электорального барьера. После длительного процесса организационного и экономического восстановления, партия начала подготовку к будущим выборам. В интервью NEWSru.co.il Эли Ишай рассказал о процессе восстановления партии, поделился своим мнением по актуальным вопросам и не отверг возможности возвращения в партию ШАС.
Беседовал Габи Вольфсон, политический обозреватель NEWSru.co.il.
Господин Ишай, я бы хотел начать с сообщения, которое было опубликовано Десятым каналом ИТВ. Вы проверяете возможность присоединения к "Ликуду"?
Ни в коем случае. Речь идет о неизвестно откуда взявшейся спекуляции, которая не имеет под собой никаких оснований. Просто никаких.
Если судить по опросам общественного мнения, по которым вы не проходите электоральный барьер, в этом предположении есть определенная логика.
Никакой логики в этом нет. Партия "Яхад" идет своей дорогой. Мы начали процесс записи новых членов партии, и этот процесс еще далек от завершения. Когда он закончится, мы сформируем предвыборный список, и я думаю, что нашей задачей будет получение 5-6 мандатов. В настоящий момент, партия "Яхад" идет на выборы самостоятельно.
"В настоящий момент" – это фраза, которая всегда оставляет открытыми возможность изменений.
Ни я, никто другой не знаем, что будет завтра, какие возможности откроются, какие параметры нужно будет принимать в расчет. Я говорю "в настоящий момент", потому что в политике всегда и все только "в настоящий момент", но наше общее направление – это самостоятельное участие в выборах.
На сей раз без Баруха Марзеля?
У нас будут праймериз. Кто хочет в них участвовать – пожалуйста, мы только приветствуем.
Расскажите немного о системе выборов в вашей партии.
Как я сказал, сейчас мы заняты привлечением новых членов в нашу партию. После того, как процесс записи будет завершен, мы проведем праймериз. Часть предвыборного списка будет определена их результатами, часть списка определят раввины. Но даже те, кто будут избраны на праймериз, должны получить утверждение раввина Мазуза (духовного лидера партии "Яхад" – прим. ред.) и мое.
Как будет формироваться список? Какой процент "праймеристов" получат места в списке и каков процент составят кандидаты, названные раввинами?
Пропорции еще не определены точно. Но мы намерены действовать в соответствии с принципом: "Не назначают общественную фигуру без того, чтобы само общество согласилось с этим". Мы хотим быть в постоянном контакте с избирателями, сотрудничать с ними, знать как они относятся к происходящему.
Сегодня многие партии говорят о возможности открытых праймериз. Как это будет у вас?
Нет, в праймериз смогут принять участие лишь те, кто состоит в партии.
Сколько членов насчитывает "Яхад" на сегодняшний день?
На выборах за нас проголосовали 126 тысяч человек. Это избиратели, а не активисты партии. О числе состоящих в партии говорить рано, мы в самом разгаре процесса вступления новых людей. Когда этот процесс закончится, можно будет подводить итоги. Пока это делать рано.
Когда вы намерены закончить запись?
Это во многом зависит от того, будут ли объявлены досрочные выборы. Пока что мы продолжаем запись.
И какова ваша оценка – будут ли досрочные выборы?
С моей точки зрения, высоки шансы на то, что выборы будут досрочными и состоятся еще до муниципальных выборов, которые назначены на ноябрь 2018 года. С одной стороны, Нетаниягу не захочет объявлять выборы перед празднованием семидесятилетия государства. С другой стороны, он и его жена находятся под очень большим давлением. Я совершенно не исключаю того, что он захочет получить некий сертификат доверия общества.
Чем ему это поможет на фоне расследований?
Это даст ему большую легитимацию. Он сможет сказать: "Меня вновь избрал народ". К тому же мы приближаемся к трем годам работы правительства. Вы сами видите напряженность внутри коалиции между всеми ее составляющими партиями: НДИ, "Байт Иегуди", Кахлон. Как правило, коалиции в Израиле не живут больше трех лет. Объедините фактор времени с общей атмосферой и станет ясно, что скорее всего выборы будут досрочными. К тому же никто не хочет проводить выборы после муниципальных. Политики, баллотирующиеся в Кнессет, стараются по возможности избегать всеобщих выборов сразу после муниципальных. Как видите, есть несколько факторов, которые, как мне кажется, приведут к досрочным выборам. Понятно, что ни одна фракция в сегодняшней коалиции в выборах не заинтересована, но такие процессы всегда развиваются сами по себе и очень часто выходят из-под контроля.
Вы общаетесь с Нетаниягу?
В последние месяцы нет. Но я постоянно контактирую с министрами от разных партий. Но наша главная работа сейчас – это подготовка штабов, привлечение активистов, подготовка к муниципальным выборам.
"Яхад" будет баллотироваться на муниципальных выборах?
Безусловно.
Предположим, что завтра начинается предвыборная кампания. Какие лозунги вы представите, какую программу? Что вы предложите избирателям?
У меня достаточно богатый послужной список. Я более 20 лет был в Кнессете и в разных составах правительства Израиля. Нас не надо знакомить с избирателями, как это требуется другим партиям. Всем известна моя деятельность в социальной сфере, в первую очередь на благо слабых слоев населения. Всем известна моя деятельность по защите еврейского характера государства, по защите Израиля от наплыва нелегалов. Всем известны мои позиции во внешнеполитической сфере, в сфере обороны. Всем известны моя честность и незапятнанная репутация. И главное – это постоянные попытки сблизить людей: ашкеназов и сефардов, светских и религиозных. В конечном счете, у нас одна страна, и жить нам надо всем вместе.
Вы можете немного наполнить содержанием то, о чем вы говорите? Вы говорите красивые слова, но что они означают на практике? Вы говорите о сближении светских и религиозных. Как вы предлагаете это делать?
Я занимаюсь этим вот уже 20 лет. Это сложно, это совсем непросто. Это сфера, где все сильны лозунгами.
Именно поэтому я спрашиваю вас о практических шагах.
Я не буду сейчас делать какие-то громогласные заявления. Политическим лидерам придется сидеть, обсуждать и искать шаги, которые позволят проложить мост между людьми. Если вы посмотрите на отношения между людьми на рабочих местах, на улицах, в общественных местах, тон задают крикуны, экстремисты. Они же появляются в прессе и создают впечатление, что все такие. А все не такие. Люди, простые граждане любят друг друга, не идут за ненавистью, которая чаще проявляется в среде политиков, чем обычных людей.
Что вы думаете о демонстрациях ультраортодоксов, которые проходят в последние недели?
Мы безусловно и однозначно против этих демонстраций. Скажу вам больше, большинство ультраортодоксов не поддерживают эти демонстрации и все, что они выражают.
Почему?
Потому что это не наш путь. Мы против подобного.
Но это демонстрации, которые касаются одной из наиболее важных для ультраортодоксального сектора тем – призыва в ЦАХАЛ.
Именно поэтому подобные вопросы нужно решать в Кнессете, а не на улицах подобным способом.
А если бы вы сегодня были в Кнессете или в правительстве, какова была бы ваша позиция?
Что касается призыва в ЦАХАЛ, то я считаю, что нужно дать возможность учить Тору тем, кто это делает. Те, кто этого не делают, должны призываться. Есть "НАХАЛ Хареди", есть много других структур, позволяющих ультраортодоксам призываться в армию. К сожалению, (Яир) Лапид нанес этому процессу серьезный ущерб. Он по сути остановил призыв.
Каким образом?
Он создал ощущение конфронтации и войны. Тысячи молодых ультраортодоксов шли в армию, на альтернативную службу, искали возможности профессионального обучения, шли в вузы. Всем было очевидно, что при наличии соответствующих программ в армии – с кошерным питанием, с разделением между юношами и девушками, при наличии таких программ в вузах, молодые люди из ультраортодоксальных общин идут служить. Я помню обсуждения с министрами финансов и начальниками генерального штаба о финансировании необходимых проектов. Дважды не было возможности реализовать призыв двух батальонов "харедим" из-за споров между армией и министерством финансов.
Не было бюджетов?
Не было тех, кто готов был дать бюджеты. Министры финансов и армия спорили, кто будет финансировать, и призыв не состоялся. В целом, я повторяю, ультраортодоксальная молодежь хочет и готова служить, учиться, работать. Все уже хорошо знают, что нет такой заповеди – не работать. Наоборот, есть заповедь работать и обеспечивать себя честным трудом.
Вы говорите, что призываться должны лишь те, кто не учат Тору. Но почему те, кто учат Тору, не могут прерваться на три года, на два года, чтобы внести свой вклад в общее дело, а затем вернуться к учебе? Так делают учащиеся военных йешив, например. Защищать родину – это не богоугодное дело?
Нет дискуссии о том, что работа на благо общества – это крайне важно, и любой, кто делает это, разумеется совершает большое дело. Абсолютное большинство работают на благо общества. Есть маленькая группа тех, кто учит Тору.
Маленькая?
Маленькая. Очень маленькая группа тех, кто учит Тору. В какой-то момент они принимают решение, идти служить или нет. Но мы всегда помним, что без Торы, без еврейской традиции нет еврейского народа. Империи рухнули и исчезли, целые народы исчезли, и никто о них не помнит. Еврейский народ сохранился только благодаря Торе. И это пламя надо поддерживать и хранить.
Это пламя пострадает, если 18-летний ультраортодокс покинет на какое-то время йешиву, чтобы защитить еврейский народ?
Тот, кто находится в учебном заведении, должен иметь возможность продолжать учебу. Но посмотрите на соотношение светских, которые не призываются, и религиозных.
Процент не призывающихся светских гораздо ниже.
Нет, вы ошибаетесь. Эти пропорции меняются очень быстро. В ситуации, когда все больше ультраортодоксов призываются, можно дать возможность небольшой группе учеников продолжить учебу. Уверяю вас, когда не будет атмосферы войны между светскими и религиозными, число призывников возрастет еще больше.
Еще одна тема, которая напрямую касается сближения различных групп населения, это гиюр. Основная дискуссия в настоящий момент развернулась вокруг того, дать ли возможность раввинам городов создавать специальные суды по вопросам гиюра или оставить это в ведении главного раввината. Ваша точка зрения?
Покойный раввин Овадия Йосеф издал очень ясное и подробное религиозное постановление, в котором говорится о необходимости по возможности облегчить для любого желающего процесс прохождения гиюра. И в то же время очевидно, что этот вопрос, как и любой иной должен находиться в ведении сведущих людей. Когда вы обращаетесь за медицинской помощью, то естественно ожидаете, что вами будет заниматься специалист. То же самое в вопросах гиюра. И главный раввинат постановляет, кто специалист в этой области, а кто нет. Нужно оставить за главным раввинатом право уполномочивать раввинов на местах проводить гиюр.
То есть, на практике оставить этот вопрос за главным раввинатом.
Конечно. В противном случае, мы потеряем настоящий, подлинный гиюр.
Не понимаю. Раввины городов не могут проводить гиюр по всем канонам Галахи (еврейского закона – прим.ред.)?
Могут. Но полномочия им должен предоставить главный раввинат. Это как в той же медицине, о которой мы говорили. Не все специалисты во всем. Кто-то специалист в одной области, кто-то в другой. И главные раввины дадут полномочия раввинам на местах. Тем, кто является специалистом в этой области.
Вы убеждены, что судьи, назначенные главным раввинатом, будут достаточно открыты и доброжелательны по отношению к тем, кто будет проходить гиюр?
Не сомневаюсь. Те, кто знакомы с главным сефардским раввином Ицхаком Йосефом, сыном раввина Овадии Йосефа, знают, что он продолжает путь отца по изысканию возможностей сделать гиюр как можно более доброжелательным и открытым. То же самое можно сказать о раввине Лау.
Вы несколько раз упомянули покойного раввина Овадию Йосефа. Немногие знают, что он был одной из крупнейших фигур в области гиюра. В нескольких словах, в чем была основа его подхода к данной проблеме?
Этот подход был основан на двух составляющих: на строгом соблюдении Галахи и на поисках возможного облегчения этого процесса. Я не буду сейчас вдаваться во все нюансы, но это две основы его мировоззрения, которое, кстати, разделяют и в главном раввинате.
26 октября БАГАЦ постановил, что небольшие магазины продолжат работать по шаббатам в отдельных районах Тель-Авива. Как вы относитесь к этому постановлению?
Я считаю его нехорошим, тяжелым. Знаете, я был министром социального обеспечения и министром промышленности и торговли. Могу вам сказать из опыта, и я убежден в том, что говорю: тут дело не в разногласиях между светскими и религиозными. Кто работает в маленьких магазинах? В основном люди, которые зарабатывают минимум или во всяком случае заметно меньше средней зарплаты. Эти люди тоже хотят шаббат, они тоже хотят отдохнуть, но вынуждены работать, так как иначе их просто никто на работу не возьмет. Я в свое время получал обращения от тысяч религиозных людей, которых не брали на работу, так как они не соглашались работать по шаббатам. Это решение БАГАЦа уничтожает на корню равенство возможностей в области трудоустройства. Людей перестанут принимать на работу, так как они религиозные и не готовы работать по шаббатам. Зачем нужно открывать магазины по шаббатам? Шести дней недостаточно и нужно открыть еще и в шаббат, специально, чтобы кого-то позлить? И пострадают в первую очередь светские, которым придется соглашаться работать в выходной, ибо иначе их просто уволят. Люди хотят встретиться с друзьями, идти на море, а вместо этого вынуждены работать.
Вы переносите дискуссию в социальную сферу. Это немного меняет фокус, уводя беседу в сторону от главного.
Это в первую очередь вопрос социальный. Проще всего наклеивать на каждую проблему ярлык споров между светскими и религиозными. Но в данном случае, речь исключительно о социальном вопросе.
Для вас наверняка не новость, что многие считают попытку закрыть магазины по шаббатам формой религиозного принуждения.
Нет никого религиозного принуждения в Израиле. Никакого. Каждый может делать, что хочет.
Господин Ишай, честное слово...
Какое религиозное принуждение? В чем оно? Приведите пример.
Например, в отсутствии в стране гражданских браков, что вынуждает граждан сочетаться исключительно религиозным браком.
То, что вы говорите, фактически неверно. Те, кто не хотят заключать брак в раввинате, могут обратиться к адвокату, заключить там договор.
Но почему люди должны идти к адвокату, чтобы оформить брак? Почему нет нормальной общепринятой системы, которая решала бы проблему тех, кто не хочет или не может сочетаться браком в раввинате?
Есть такая система, именно о ней я вам и говорю. Те, кто хотят сочетаться религиозным браком, делают это через раввинат. Те, кто не хотят – у адвоката. И тот, и другой брак признаются государством.
Я все еще не понял, почему в обычном муниципалитете не может быть отдела, который оформляет браки для тех, кто не хочет жениться в раввинате.
Потому что нам нужно решить, мы еврейское государство или нет. Если мы еврейское государство, то браки заключаются через главный раввинат.
То есть, гражданские браки лишат это государство права называться еврейским?
Я этого не сказал.
Именно это вы сказали только что.
У каждого государства есть свой набор правил – как оформляют браки, как заключают договоры. Тот, кто хочет жениться на своей избраннице не через раввинат, имеет возможность это сделать у адвоката. И такая пара будет признана государством.
Полагаю, что такая услуга адвоката стоит немалых денег.
Не больше, чем пошлина в раввинате. Именно такие стереотипы распускают, чтобы люди возненавидели раввинат и религиозных.
Недавно глава партии "Авода" Ави Габай дал интервью нашему сайту. Он выступает в поддержку введения института светских браков в Израиле в том числе и потому, что это приведет к росту числа людей, оформляющих брак в раввинате. Люди не любят, когда их принуждают.
Но никого не принуждают. Я отвергаю утверждение, что кого-то принуждают. Людей, оформивших брак не в раввинате, не бросают в тюрьму, не лишают пособия на детей, не лишают права на ипотечную ссуду. Люди, оформившие брак у адвоката, являются полноценной семьей со всеми правами.
Еще одна тема, касающаяся того "моста" между светскими и религиозными, о котором вы говорили, это общественный транспорт по шаббатам.
Для того, чтобы был мост, необходимо взаимопонимание. Нет действительной необходимости в общественном транспорте по шаббатам. В шаббат люди отдыхают. И необходимо делать шаги навстречу друг другу, если мы действительно хотим сохранить здесь еврейское государство. Люди должны идти на компромиссы, от чего-то отказываться.
На какие компромиссы готово идти ультраортодоксальное общество, от чего отказываться?
Ультраортодоксальное общество ни в чем и никому не навязывает свое мировоззрение.
Конечно навязывает. Например тем, у кого нет машины, и кто не соблюдает шаббат.
Я уверен, что вы понимаете насколько требование общественного транспорта по шаббатам излишне. У большинства людей есть машина, у некоторых две. Те, у кого ее нет, ездят вместе с друзьями или несколько человек на такси. Слом статуса-кво, слом установившихся традиций гораздо важнее и серьезнее, чем общественный транспорт по шаббатам. Выйдите на улицу и опросите людей, вы увидите, как мало этот вопрос занимает обычных людей. На нем делают пиар, при помощи этого вопроса сталкивают людей, но реально он очень мало кого занимает.
Я вновь возвращаюсь к интервью с Ави Габаем. Он сказал, что для него это вопрос жизни и смерти. Он сказал, что если станет премьер-министром, то общественный транспорт будет по шаббатам. Вы войдете в коалицию, принимающую такие решения?
Прежде всего, хочу напомнить, многие обещали общественный транспорт по шаббатам, и у них ничего не получилось.
Я спрашиваю о вас. Вы войдете в такую коалицию?
Очень многие обещали, но не смогли выполнить. Я говорю вам сейчас: Ави Габай тоже не сможет. Если он станет премьер-министром, то скажет то же самое, что в свое время сказал Барак: я пытался, но во имя сохранения коалиции и политической стабильности, вынужден отказаться.
Но если он все-таки решит реализовать это свое намерение?
Мы, разумеется, в такой коалиции участвовать не будем.
В эти дни идет поиск компромисса по вопросу о ситуации вокруг Стены плача. Каким, с вашей точки зрения, должен быть статус-кво там?
К Стене плача может прийти любой. Вы помните, что Трамп был у Стены плача? Он подошел туда, где молятся мужчины, его жена – туда, где молятся женщины. Они помолились, достойно, уважительно. Поймите, у каждого святого места есть традиция, есть заведенные там порядки. Их надо уважать. Никто не мешает реформистам молиться у Стены плача, но надо уважать и соблюдать порядки, установившиеся там. Зачем реформисты хотят их поменять? Просто так, чтобы доставить другим неприятности, чтобы создать конфликт. Сколько реформистов есть в Израиле?
Судя по всему, дело не только в реформистах в Израиле.
Большинство еврейского народа, абсолютное большинство и в Израиле, и за рубежом против того, чтобы Стена плача превращалась в просто некий культурный объект.
Я не должен вам говорить, какую реакцию этот конфликт вызывает у американских евреев.
Пусть американские евреи приезжают жить сюда, тогда мы поговорим. Никто им не мешает посещать Стену плача. Но, повторяю, это должно делаться с соблюдением действующих на месте правил и традиций. Попробуйте войти в мечеть "Аль-Акса" под руку с женой. Вряд ли вам это позволят. И никто не возмущается, все с большим уважением относятся к традициям ислама.
Мы начали разговор с "моста", который вы намерены проложить между светскими и религиозными. Но до сих пор главное средство строительства этого моста – компромиссы, на которые должны идти светские. В вопросах браков, транспорта, Стены плача.
Я не понимаю, как вы пришли к такому выводу. Желающие могут заключить гражданские браки у адвокатов. Все могут посещать Стену плача. Вы не сможете привести ни одного примера реального религиозного принуждения. Тот факт, что существуют правила, не превращает их в систему религиозного принуждения. Когда вы садитесь в автобус, то при всем желании не можете позволить себе закурить. Это принуждение? Нет, это правила, в рамках которых существует общество. И почему-то никто не возмущается.
Вы говорили о социальном обеспечении. Что вы представите избирателям в этой сфере?
Я был министром социального обеспечения, а также министром промышленности и торговли. Я добивался повышения минимальной зарплаты, субсидирования яслей, повышения пособий на детей, в мою каденцию была введена пенсия для каждого работника.
Вы поддерживали недавние акции протеста инвалидов?
Конечно. Вспомните 1998-1999 годы и акции протеста, возглавляемые Симхой Бенита. Поговорите с ней, она вам расскажет, каких успехов достигла благодаря моей помощи. Я немало сделал и для борьбы с нелегальной иммиграцией.
Судя по словам премьер-министра, вся заслуга в этом вопросе принадлежит ему.
Нетаниягу – премьер-министр, понятно, что он находится в центре внимания. Но без меня не было бы забора, преграждающего нелегалам путь в Израиль.
Как вы этого добились?
Я просто сообщил, что без строительства забора не будет коалиции.
Вы так сказали? Интересный факт, я его не помню.
Я так сказал Биби с глазу на глаз, не публично. Я не люблю язык угроз. Есть политики, которые угрожают с утра до вечера, я этого не делаю. Но, беседуя с Нетаниягу, я сказал ему очень ясно, что мне нечего делать во главе МВД, если я не могу влиять на такой кардинальный вопрос. Я добивался строительства забора, я добивался открытия объектов временного содержания нелегалов.
И видели, как БАГАЦ дважды блокировал законы, направленные на то, чтобы облегчить борьбу с нелегальной иммиграцией.
Во-первых, нужно принять законы еще раз, а во-вторых, нужно разъяснить БАГАЦу, что его полномочия не распространяются туда, где речь идет о жизненных интересах страны.
Вы предлагаете ограничить полномочия БАГАЦа?
В том, что касается жизненных интересов Израиля – безусловно. Борьба с нелегальной иммиграцией – это жизненный интерес государства. БАГАЦ, отменив законы, лишает государство инструментов для решения этой проблемы.
Вы много лет были во главе партии ШАС. Насколько вас задевают нападки со стороны нынешних лидеров ШАС, в том числе главы Совета мудрецов Торы Шалома Коэна?
Я уважаю раввинов. Для меня честь раввина – это святое. Даже если я получаю пощечину от раввина, я целую руку, ударившую меня.
Можно безусловно сказать, что вас одарили хорошей пощечиной и неоднократно.
Я не выступаю против раввинов и принимаю все, что они говорят и делают. Мои разногласия с (Арье) Дери, не с раввинами.
В чем суть ваших разногласий с Дери?
Я не хочу в это вдаваться.
Когда вы смотрите на то, что происходит сейчас с ШАС, что вы испытываете?
Мне грустно видеть, что партия не проходит электоральный барьер.
Грустно? Не может быть, чтобы глубоко внутри не было капли естественного злорадства.
Нет. Мне только грустно, потому что партия ШАС дорога мне. Мои разногласия с Дери, не с ШАС.
Если ваши разногласия с Дери, а не с ШАС, есть шанс, что в определенной ситуации вы вернетесь "домой"?
Сейчас я в партии "Яхад". Если что-то подобное станет актуальным, я пойду к раввину Мазузу и сделаю то, что он мне скажет.
Вы не отрицаете возможности возвращения в ШАС?
Я ничего не отрицаю. Всю жизнь я делаю то, чего требует от меня Тора и ее мудрецы. В настоящий момент партия "Яхад" движется вперед. Я занят сейчас только этим.
Разного рода публикации о контактах между вами и приближенными духовных лидеров ШАС лишены оснований?
Я не хочу вдаваться в эти детали. Могу лишь сказать, что ШАС дорога мне, и сегодня под руководством Дери партия терпит крах.
Как вы объясняете это?
Я не хочу говорить ничего, что может оскорбить кого-то, в том числе Дери. Я вижу ситуацию такой, как она есть, и уверен, что раввины примут правильное решение. Я всегда подчиняюсь мнению тех, кто является духовным лидером.
Складывается впечатление, что перед будущими выборами на правом фланге политической карты будет крайне тесно: Фейглин, вы, "Байт Иегуди", "Ткума", Марзель в рамках той или иной политической структуры. Вы не опасаетесь повтора 1992 года, когда из-за большого числа партий, не прошедших в Кнессет, произошла смена власти.
Хочу вам напомнить, что на прошлых выборах мы были крайне близки к тому, чтобы пройти в Кнессет. Нынешний электоральный барьер – это явный удар по демократии, но даже при этом электоральном барьере, мы бы попали в Кнессет, если бы процент голосования был чуть ниже.
Вы упомянули электоральный барьер. Нетаниягу проверяет возможность понизить его по согласованию с вами?
Нет. Но помня об опасности повтора сценария 1992 года, я призываю весь правый лагерь объединиться в единый блок.
Вы поддерживаете контакты с кем-то из лидеров правых партий на тему формирования такого блока?
Нет.
Последний вопрос. Исходя из того, как вы представили вашу партию в этой беседе, вам будет непросто получить поддержку среди репатриантов из бывшего СССР. Вы намерены обращаться к этой группе населения?
Безусловно. Мы выступаем за еврейский характер государства Израиль, за еврейские ценности, мы являемся правой партией по внешнеполитической платформе, и думаю, что эти позиции могут быть близки многим репатриантам из России.
