"На мне ответственность за существование и будущее Израиля". Интервью с Биньямином Нетаниягу
Премьер-министр Биньямин Нетаниягу впервые за последние годы дал подробное интервью NEWSru.co.il. Отвечая на вопросы политического обозревателя Габи Вольфсона, глава правительства говорит о будущей коалиции, об отношениях с Россией, о предстоящем визите в Киев и о своем голосовании за одностороннее размежевание с Газой.
Господин премьер-министр, не так давно вы установили рекорд, став главой правительства, который занимает эту должность дольше всех в истории Израиля. Как получилось, что человек с таким опытом не смог усадить вместе двух, по вашим словам, "детей" – Яакова Лицмана и Авигдора Либермана – и сформировать правительство?
Видимо, все дело в том, что один из них изначально не собирался входить в правительство. Это стало ясно только задним числом, и, на самом деле, очень жаль. Большинство израильского общества хотели видеть сильное правое правительство. Нам не удалось создать его, я надеюсь, что удастся на сей раз.
Как вы объясняете эту ситуацию? Что там на самом деле произошло?
Об этом нужно спросить того, кто решил сорвать формирование правительства.
Есть те, кто утверждают, что "Ликуд" вел переговоры с НДИ с позиции "все уладится само собой", без намерения прийти к соглашению в ходе переговоров, оставляя все на последний момент.
Ничего подобного. Ярив Левин, который вел коалиционные переговоры, сказал мне с самого начала, что НДИ не имеет никаких намерений входить в правительство. К сожалению, задним числом оказалось, что он был прав. Я не берусь объяснять, почему все случилось так, а не иначе. Это ваша работа, не моя.
Недавно вы заявили через газету "Исраэль а-Йом", что не станете формировать правительство национального единства, а будете формировать узкую коалицию. Почему? Чем правительство с Дери, Лицманом и Гафни лучше для народа Израиля, чем правительство с Либерманом, Яалоном и Ашкенази?
Прежде всего, нужно договориться о политике правительства, о повестке дня. Моя повестка дня – это повестка дня правого правительства, поэтому я стремлюсь к созданию правого правительства. Лапид и Ганц уже прояснили свои намерения. Они готовы выселить из домов 80 тысяч евреев для того, чтобы прийти к соглашению с палестинцами, которое поставит под угрозу существование государства Израиль. Они намерены сделать Ави Нисанкорена министром финансов, что вернет Израиль к экономике "Гистадрута", а это полностью противоречит концепции свободного рынка, которую я провожу. Они поддерживали "ядерную сделку" с Ираном и считали, что я совершил ошибку, направившись в Конгресс и не только в Конгресс, где говорил об опасности этой сделки. Они возражали против создания забора, который остановил поток нелегалов, угрожавший затопить государство. Как видите, во всех кардинальных вопросах, их подход отличается от нашего. Поэтому, прежде всего, я создам правительство, базирующееся на наших подходах, что очень важно, так как гарантирует физическое существование государства. А после того, как такое правительство будет создано, я обращусь к тем, кто готов согласиться с нашей повесткой дня, и приглашу их в правительство. Но такая схема кардинально отличается от стирания позиций, от паралича, которые гарантированы в случае создания правительства национального единства.
Вы понимаете опасения части общества по поводу растущего влияния ультраортодоксальных партий и ситуации, в которой, по мнению многих, вы сделаете все для того, чтобы они были в вашем правительстве?
Прежде всего, "харедим" были во всех правительствах, не только в моих, за исключением короткого промежутка времени. Они были и в моих правительствах, и я никогда не менял своей точки зрения по поводу статус-кво, последовательно был и остаюсь противником государства Галахи. Я всегда и всюду говорил то, что укреплено в моем сознании, как ученика ученика Жаботинского. Мой отец был учеником, а в известном смысле и партнером Жаботинского в том, что касается серьезных политических решений. Я всегда был сторонником либерального государства и не менял своего мировоззрения. Я был единственным премьер-министром, которому удалось находить решения проблем, которых ранее не касались.
Например?
Например, проблема гиюра. Единственная реформа, совершенная в этой области, была инициирована комиссией Неэмана, которую я создал после избрания. Благодаря реформе, гиюр прошли многие израильтяне, и я этим горжусь.
И в то же время, отчет комиссии Нисима до сих пор не утвержден.
Во-первых, кто сказал, что мы его не утвердим?
Прошло полтора года, господин премьер-министр.
Да, это процесс. Это то, что еще предстоит сделать. Но я видел, как представители левых партий и левых правительств делали ультраортодоксальным партиям предложения, во многом превосходившие наши. Так что обвинять нас в этом – просто лицемерие. Это несерьезно. Серьезными являются разногласия во внешней политике, в экономике. Я привел на практике Израиль к свободной экономике, я способствовал тому, что президент США вышел из "ядерной сделки" с Ираном, я построил забор, который фактически спас Израиль от демографической катастрофы.
Есть мнение, что строительство забора было спланировано правительством Эхуда Ольмерта, а вы два года не продвигали проект. Это не соответствует действительности?
Тот, кто это утверждает, должен проверить факты. Было общее решение построить забор. Не было выделено ни шекеля. Без выделения средств, без формирования профессиональных сил, без присутствия на месте, подобные решения – мертвый груз. Оно и было мертвым грузом в тот момент, когда я был избран премьер-министром. Не было денег, не было профессионалов, не было ничего. Почему всего этого не было? Потому что армия возражала? Кто был начальником генерального штаба? Габи Ашкенази. Он называл забор виртуальным и говорил, что он не остановит ни одного нелегала. Он говорил это на заседаниях правительства, он говорил это на заседаниях комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне. Кто поддерживал эту позицию? Его заместитель Бени Ганц. Были и иные помехи, которые чинили в минфине. Я настоял на необходимости строить забор, посещал проект каждые три месяца, и, поверьте, он просто спас государство Израиль. Если бы это зависело от Габи Ашкенази, Бени Ганца и Яира Лапида, забор никогда не был бы построен. Они ничего не понимают в дипломатии, они ничего не понимают в экономике, они ничего не понимают в реальной связи между политикой и безопасностью. Я придерживаюсь правых взглядов, реализую их, на их основе создам правительство, а те, кто хотят присоединиться, – добро пожаловать.
Для того, чтобы создать правительство, вам нужен 61 мандат. Сейчас складывается впечатление, что их нет. Почти никогда не было ситуации, чтобы у правого лагеря был 61 мандат без Либермана.
Во-первых, было. Прошлое правительство начинало свою работу, опираясь на коалицию в 61 мандат без Либермана. Было. И я делаю все для того, чтобы было вновь. Для этого нужно, чтобы люди не разбрасывались голосами. Прежде всего, избиратели Либермана должны понять, что он собирается порекомендовать Бени Ганца на пост премьер-министра.
Это не то, что он говорит. Если быть точным, Либерман говорит, что порекомендует того, кто согласится на его требование о создании правительства национального единства.
В интервью "Галей ЦАХАЛ" он сказал, что порекомендует Ганца. Сейчас он дает этому самые разные объяснения, с которыми я даже не хочу спорить. Но одно очевидно: он пытается привести Лапида и Ганца на пост премьер-министра.
То есть, Либерман – левый?
Дело не в левизне.
Как не в ней, если вы говорите, что такова его цель?
Я не говорю, что он левый, говорю лишь, что он пытается привести к власти Лапида и Ганца.
Привести к власти левое правительство?
Однозначным итогом его действий будет создание левого правительства, во всяком случае – не правого, о котором говорю я. Но мы обращаемся и к другим избирателям. Например к правым, которые на прошлых выборах растратили 260 тысяч голосов, отдав их за партии, которые не проходят электоральный барьер. В принципе, это может случиться снова, но хочется надеяться, что люди извлекли уроки и удастся свести к минимуму утрату голосов.
И все-таки, если 61 мандат собрать не удастся, то что вы намерены предпринять?
Прежде всего, я делаю все для того, чтобы это удалось. У меня, безусловно, есть планы действий в самых разных ситуациях, и я не думаю, что обязан раскрывать их сегодня, но я намерен сделать все для того, чтобы правительство 61 мандата было создано.
Иными словами, вы не отрицаете возможности участия в правительстве "Кахоль Лаван" или части этого блока, "Аводы"-"Гешер" или части этого блока.
Если говорить о реальных сценариях, то я вижу, прежде всего, перспективу создания правого правительства. Я думаю, что если мы будем действовать правильно, если избиратели поймут, о чем идет речь, мы можем вновь всех удивить. Но это зависит от избирателей. Если правые избиратели поймут то, что я говорил о разнице в мировоззрении между нами и левыми, мы получим больше 61. Если не поймут, то, сами того не желая, могут привести к созданию левого правительства. Это касается избирателей Либермана, Фейглина, "Оцма Иеугдит". Кстати – и избирателей "Байт Иегуди". Мы не голосуем двумя бюллетенями. Тот, кто хочет видеть меня на посту премьер-министра, должен голосовать за меня. Я часто встречаю людей, которые говорят: "Мы за тебя, мы за Биби, но будем голосовать за ту партию, или за другую партию". Это очень опасно.
То есть вы продолжите попытки забрать голоса у "А-Ямин а-Меухад", несмотря на то, что этот блок бесспорно проходит электоральный барьер?
Дело в том, что одним из реальных сценариев является ситуация, при которой "Ликуд" не будет крупнейшей партией после выборов.
Такого сценария почти не существует. После объединений на левом фланге – это почти исключено.
Вы ошибаетесь. Перед выборами начнется возвращение избирателей к крупным партиям, и может так случиться, что мы не будем крупнейшей партией. Тогда формирование правительства может быть поручено другой партии с объяснением, мол, она получила больше. Это очень опасная ситуация.
В последние дни ситуация вокруг Газы вновь накаляется. "Огненные шары", попытки проникновения террористов. Чего мы хотим в Газе? Какова наша политика в отношении сектора?
Мы готовы к двум сценариям: и к урегулированию, и к военной операции. Вторая опция подготовлена, и те, кто принимают участие в далеких от глаз публики обсуждениях, хорошо знают, что я не говорю впустую. Мы предпочитаем прийти к ситуации спокойствия на границе с Газой без широкомасштабной операции, без войны. Я не уверен, что нам это удастся. Пока что, очевидно одно: ХАМАС отменяет пятничные марши и митинги возле разделительного забора, дислоцирует огромные сдерживающие силы для поддержания спокойствия.
Что вы отвечаете тем, кто утверждает, что ваша политика – это покупка кратковременного спокойствия на деньги, которыми Израиль спонсирует ХАМАС?
Прямо противоречит фактам. В Газу сегодня поступают точно те же деньги, что и раньше. Точно те же, только раньше это делалось через Абу Мазена и не было никакого контроля над тем, как распределяются эти деньги.
Сегодня есть?
Конечно. Сегодня деньги переводятся через ООН, а не наличными деньгами. Наличными деньги переводились дважды, один раз, когда министром обороны был Авигдор Либерман. Сегодня та же сумма денег, что и раньше, переводится через ООН на гуманитарные проекты, на помощь нуждающимся, на электричество, на топливо. ХАМАСу пришлось перенаправить средства на нужды своих граждан, которые начали возмущаться после того, как мы вскрыли тот факт, что деньги идут на террор, а не на нужды людей. Сегодня в Газу не поступает ни одним долларом больше, чем во времена Габи Ашкенази, Бени Ганца или Авигдора Либермана. Только все гораздо лучше контролируется.
По вашей оценке, какова вероятность того, что в ближайшее время Израиль окажется в ситуации того или иного военного противостояния?
Я не могу этого исключить. Мы на Ближнем Востоке, и возможно все. Мои действия направлены на оказание постоянного международного давления на Иран, и это приносит свои плоды. Я призвал на помощь всю свою силу убеждения, чтобы привести президента США к решению выйти из "ядерной сделки". Это удалось, и сегодня США оказывают экономическое давление на Иран, что крайне важно. Параллельно мы оказываем военное давление на Иран в Сирии. По сути дела, ЦАХАЛ – это единственная армия мира, которая воюет с иранской армией. Может ли все это привести к тем или иным последствиям? Ответ – безусловно, да, и мы к этому готовимся.
Вы упомянули президента Дональда Трампа. Как поживает "сделка века"? Она когда-нибудь будет представлена?
Я полагаю, что рано или поздно она будет представлена. Не знаю, случится ли это до выборов или после них, но это произойдет.
Вы знаете, что есть в ней?
Я знаю, что было мною сказано о том, что там должно быть. Прежде всего, полный контроль Израиля над территорией западнее реки Иордан. Не теоретическое присутствие. Реальное.
Военное или гражданское?
Военное. И присутствие ШАБАКа. И, конечно, гражданское. Я не готов выселять даже одного еврея из его дома.
В Иорданской долине сохранится не только военное присутствие, но и гражданское?
Безусловно. Я не буду выселять евреев, я отрицаю этот подход на корню. Я много лет противостоял давлению двух президентов США, проводивших политику, схожую с той, что нам предлагают Ганц и Лапид – выселения евреев. Я противостоял тяжелейшему давлению, и факт остается фактом – ни один поселок не разрушен. Но дело не только в этом. Почему сегодня нет постоянных актов террора в Иудее и Самарии? Потому что мы там. Мы все время выкорчевываем гнезда террора, то, что называется "косим траву". Именно это не дает террору развиваться так, как в Газе, когда мы вышли оттуда, или в Ливане, когда мы ушли оттуда. Мы не можем себе позволить ситуации когда территория передана палестинцам, а мы входим только для преследования террористов по горячим следам. Так это не работает. Сегодня ШАБАК предотвращает 500 актов террора в год. Иногда это не удается, как в случае с убийством Двира Сорека. Но могу честно сказать, что успехи служб безопасности очень велики. Если бы мы оставили территорию, то ее бы заняли Иран, ХАМАС, "Исламское государство" и обосновались бы в окрестностях Кфар-Сабы. Я настаиваю на том, чтобы мы оставались на всей территории, Ганц и Лапид по недомыслию считают иначе. Поэтому вопрос состоит не только в том, что есть в этом плане, но и кто должен вести переговоры с администрацией США – я или Ганц и Лапид.
Вы упомянули достижения в экономической сфере. Макроэкономические показатели действительно очень хорошие. Но я вас уже спрашивал и спрашиваю еще раз: почему это не проецируется на микроэкономику?
Конечно, проецируется.
Два работающих человека не могут свести концы с концами в нашей стране. Как это проецируется?
Давайте о фактах. Моя политика заключалась в том, чтобы привести экономику к расцвету путем снижения налогов, снижения расходов правительства. Кстати, сейчас я вижу, что Амир Перец предлагает повысить налоги, увеличить расходы правительства. Классическая экономика "Гистадрута". Это то, что предлагают Лапид и Ганц, выдвигая своего главу "Гистадрута" на пост министра финансов.
Я спрашивал о вашей политике и о ее результатах.
Результатом моей политики стал расцвет экономики. Мне говорят, что этот расцвет распределился неравномерно.
Именно.
Это вы утверждаете. ЦСБ утверждает другое. По официальным данным, уровень неравенства в обществе резко понизился. Почему это произошло? Потому что путем резкого урезания пособий на детей я вынудил дополнительные группы населения интегрироваться в рынок труда. Сначала это повысило уровень неравенства в общества, затем понизило его. При этом утверждают, что богатые стали сильно богаче, а бедные немного. И это утверждение опровергнуто. Доходы самых обеспеченных 20% населения выросли меньше всего. Больше всего прибавил второй снизу квинтиль, за ним нижний, потом третий, потом четвертый. Вы меня спрашиваете, все ли сделано? Нет.
И что вы собираетесь делать в плане экономической политики, если будете переизбраны?
Продолжать свою политику. В первую очередь, бороться с избытком регуляции. Пять лет назад здесь были представители ОЕСD и представили мне данные, согласно которым мы находимся на последнем месте в коэффициенте переизбытка регуляции. Впрочем, нет. Турция была позади нас, не слишком большой повод для гордости. Я лично возглавил министерскую комиссию по регуляции, а я не часто возглавляю комиссии, и мы за пять лет подняли Израиль на 15 мест в этом показателе. Мне этого недостаточно, я хочу, чтобы мы были в ведущей пятерке. Это экономит миллиарды гражданам, которые из-за регуляции платили больше за корнфлекс и многое другое, как следствие препон, явных и скрытых монополистов. Вы знаете, что раньше для открытия мелкого бизнеса нужно было специальное разрешение от чиновника по вопросам леса? Леса. Хотите открыть ресторанчик или парикмахерскую? Принесите бумагу от чиновника по вопросам леса. Ну да, у нас же Сибирь, полно лесов. Абсурд. Все это мы ликвидировали. Раз в несколько недель я созываю заседание комиссии – и начинается. Каждый министр хочет, чтобы была реформа. Только не у него, а у соседа. Приходится стучать кулаком по столу и решать.
Еще одна тема – технологии завтрашнего дня. Когда я сказал, что Израиль будет империей кибернетики, люди партии "Кадима", собственно те, кто сегодня в "Кахоль Лаван", смеялись надо мной и называли виртуальным премьер-министром. Сегодня мы одна из трех кибернетических империй мира. Это имеет фантастическое значение с точки зрения безопасности и экономики. Для этого потребовалось "всего лишь" инвестировать средства. Хотите пример того, что станет технологическим спецназом завтрашнего дня? Я был в Эйлате и принял решение инвестировать 30 миллионов шекелей в небольшой домик в пустыне. На самом деле, небольшой домик на краю Эйлата. Исследовательский институт по вопросам морского сельского хозяйства. Там выводят маленьких рыбешек, каждая из которая может вырасти в 150-килограммовую рыбину. Можно накормить Эфиопию тем, что там производится. Нужно преодолевать множество проблем: болезни, например, нужно заботиться об их питании, размножении, многом другом. Но это еще один пример той области, в которой мы можем стать ведущей страной. А теперь вы скажете, что это предвыборная пропаганда. Как говорили, что кибернетика – это для выборов, свободная экономика – это для выборов, забор на границе с Египтом – это для выборов. Все делаю для выборов, поэтому побеждаю и продолжаю делать.
Помимо прочего, вы очень гордитесь положением Израиля на международной арене, связями с зарубежными лидерами. В том числе с президентом Российской Федерации Владимиром Путиным.
Безусловно.
Вы знакомы, скажем так, с характером режима в его стране? С формами его общения с оппозицией?
Я задам вам встречный вопрос. Для Израиля важно поддерживать хорошие отношения с Китаем?
Безусловно.
Вы действительно думаете, что я вмешиваюсь или вникаю в подробности всего, что происходит в Китае?
Много лет назад вы сказали, что одним из наиболее почитаемых вами людей является Владимир Буковский.
Да, я очень уважаю этого человека.
Мы оба знаем, что он сказал бы вам о режиме Путина.
Я хочу сказать вам вот что. На мне ответственность за существование и будущее государства Израиль. История не даст нам еще одного шанса. Мой подход заключается в том, что мы должны укреплять государство Израиль, чтобы оно выжило. Левые считают, что мы должны склонить головы и идти на любые уступки палестинцам. Так нас примет арабский мир, так нас примет, по их мнению, международное сообщество.
Обратите внимание, что я вас спросил о Путине, а вы мне рассказываете про левых.
Нет, это ведет в ту самую точку. Я считал, что наращивание экономической мощи и военной мощи приведут к усилению на дипломатической арене в отношениях с разными странами. Некоторые из них демократические. Некоторые, что поделать, недемократические. Большинство стран мира недемократические, но большинство стран мира стремятся к контактам друг с другом. Создание союзов и формирование отношений между странами не означает, что все согласны с тем, что происходят в другой стране. Связь с Россией жизненно необходима.
Вы понимаете возмущение многих русскоговорящих израильтян, когда "Ликуд" презентует кампейн с вашим изображением с Владимиром Путиным на следующий день после жесткого подавления демонстраций оппозиции в Москве?
Я знаю только одно: если бы не эти контакты, очень давно произошло был столкновение между ЦАХАЛом и российской армией. Это не то, к чему мы стремимся. А кампейн представлял не только контакты с Путиным, а целый комплекс достижений на международной арене, превративших Израиль в мировую державу. После Синайской кампании 1956 года премьер-министр Израиля получил советский ультиматум при поддержке Эйзенхауэра, с требованием немедленно вывести ЦАХАЛ с территории соседнего государства. 60 с небольшим лет спустя я принимаю здесь советников по национальной безопасности США и России, и мы соглашаемся, что целью должен быть уход Ирана с территории соседнего с Израилем государства. Вот вся разница. Кстати, Путин сам говорил о том, что без этих контактов, столкновение наших армий было бы неизбежным. Думаю, что каждый, кто трезво оценивает ситуацию, понимает, что речь идет о критически важном для Израиля достижении. Последнее, что нам нужно – это конфронтация с такой страной, как Россия.
Вы летите на следующей неделе в Киев. Какова цель визита?
Укрепление связей с Украиной. Я пообещал Зеленскому посетить его страну примерно в это время. Мы говорили вскоре после наших апрельских выборов, и я сказал, что через пару месяцев в Израиле завершится политический процесс. Не мог себе представить, что мы окажемся перед повторными выборами. Моя цель, которой может быть не удастся добиться в ходе этого визита, но я надеюсь, что в скором будущем – открытие посольства Украины в Иерусалиме.
По мнению многих, и этот визит является предвыборным.
Все можно привязать к выборам. У нас так часто проходят выборы, а я так часто побеждаю, что такую связь провести очень легко. Для меня главное: очевидные достижения на благо государства. Они очевидны для любого, кто готов увидеть.
Вы привлекли двух советников по делам репатриантов из бывшего СССР – Ариэля Бульштейна и Роберта Илатова.
Они не советники, они – часть предвыборной кампании.
Ариэль Бульштейн представлен как советник. Я только хотел поинтересоваться, продвинулись ли мы куда-нибудь в решении проблем репатриантов с момента их назначения?
Возможно, он представлен как советник. Они работают в штабе как многие другие.
Иными словами, их функция политическая.
Сейчас кампейн. Что будет после него – Бог знает. Никаких обязательств я не давал.
Вообще, надо сказать, что вы в настоящее время очень активны в том, что касается кампании на "русской" улице. Я не помню, чтобы вы раньше приходили встречать самолеты с репатриантами.
Вы ошибаетесь. Во время каждой предвыборной кампании я это делаю.
Именно во время предвыборных кампаний.
Да. Но и между предвыборными кампаниями мы действовали, стремясь решать различные проблемы. Но я должен сказать, что один из выводов, сделанных мной, это необходимость держать в своих руках и действовать лично.
Что вы внезапно узнали такого, чего не знали десять лет?
Наверное главное – это неочевидность предпосылки, согласно которой люди, которые должны решать проблемы, находящиеся в их компетенции, действительно их решают.
Иными словами, проблемы репатриантов не решались, и вы об этом не знали?
Я не знал, насколько. Не могу сказать, что был достаточно сфокусирован на этих проблемах. Собираюсь сделать это теперь.
2 октября вам предстоят слушания у юридического советника правительства. Вы намерены просить об изменении даты? Может быть заявите об отказе от слушаний?
В мои планы не входит ни то, ни другое. Но вообще этими вопросами занимаются мои адвокаты.
Уверен, что вы в курсе дела.
Вы удивитесь, но далеко не так подробно, как кажется. Мы как-то подсчитали, как распределяется мое время. Львиная доля посвящена вопросам безопасности, лишь 5% которых становятся достоянием гласности. Но каждый день, каждую неделю, каждый час это на повестке дня. Могу вам сказать, что из семи последних ночей, пять ночей меня будили по два раза. События происходят, наши враги не бездействуют, и мы не сидим, сложа руки.
Вы сумеете сочетать напряженную работу и пребывание в суде, если слушания не завершатся благополучно?
Во-первых, я верю, что этого не произойдет.
А если произойдет?
Думаю, что не произойдет. Кроме того, закон очень ясен: юридические процедуры не могут привести к смене власти. Иначе здесь меняли бы правительство каждый день. И третье, вы знаете, считается, что моя способность концентрироваться и решать несколько проблем одновременно, по меньшей мере, находится на среднестатистическом уровне.
Испытания сочетанием должности премьер-министра и подсудимого вы еще не проходили.
Я длительное время был объектом различных юридических процедур и процессов. Скажите вы, повлияло ли это на мою способность функционировать? Мне кажется, что нет. Во всяком случае, некоторые исследовательские центры в США называют нас восьмой по мощи державой мира.
В эти дни исполняются 14 лет одностороннего размежевания с Газой. Я бы очень хотел наконец получить от вас ответ: как вы относились к этому плану тогда и почему проголосовали за.
Было голосование в Кнессете, и представители правительства пояснили, что речь не идет о разрушении поселений, а только о подготовке к возможности разрушения поселений.
Было и другое голосование, когда речь уже шла о разрушении.
Я в то время был министром финансов, и был занят проведением реформ, плоды которых вы видите сегодня. Без этих реформ не было бы экономического роста, не было бы того прорыва, которого мы достигли. Я хотел закончить эти реформы. И было неясно, решится ли Шарон на разрушение поселений. В тот момент, когда он вынес на рассмотрение правительства решение о разрушении поселений, я подал письмо об отставке.
Вы подали письмо об отставке за неделю до начала выселений. Когда все уже было кончено.
Когда уже стало ясно, что он всерьез собирается разрушать поселения. Я сказал, что в таком правительстве меня не будет, и меня в нем не было. Это факт, который никто не может оспорить.
Вы обещали подать в отставку, если не будет объявлен референдум, и не подали.
Я сделал все, чтобы продвигать реформы. Я был категорическим противником разрушения поселений, сказал, что меня не будет в правительстве, которое делает это, и меня там не было.
Последний вопрос. Вы десять лет премьер-министр. Вы не устали?
Нет. Я полон сил, энергии и планов. Я привел государство к почти небывалой мощи. Но это очень легко разрушить. Очень легко. Если у руля будут люди, верящие в экономику "Гистадрута" – мы пойдем назад, если у руля будут люди, верящие в то, что путь к усилению страны лежит через выселение евреев и слепое доверие Абу Мазену – мы пойдем назад, если у руля будут люди, не умеющие разговаривать с США, Россией и иными державами, мы пойдем назад. Мы легко можем превратиться в маленькую еврейскую провинцию. Тот, кто этого не хочет, должен голосовать за меня. Голосовать за "Ликуд".
