"На войне своих не бросаем". Интервью с главой отдела ЦАХАЛ по связям с ранеными и семьями погибших
Армия обороны Израиля уделяет значительное внимание помощи раненым и семьям погибших. Этой задачей в Управлении кадров занимается специальный отдел. О том, в чем заключается его работа, NEWSru.co.il рассказала начальник отдела по связям с ранеными и семьями погибших подполковник Джослин Баш.
Чем занимается ваш отдел?
Отдел был создан после войны Судного дня, на основании отчета комиссии Аграната, пришедшей к выводу, что ЦАХАЛ не обеспечил пострадавшим солдатам необходимую поддержку. Она рекомендовала создать для этой цели специальное подразделение.
Речь идет о сопровождении нескольких групп военнослужащих: раненых, больных, тех, кто находится на излечении в больницах и приписаны к нашему представительству в том или ином медицинском центре. Такие представительства есть во всех больницах, и даже солдаты, проходящие там амбулаторное лечение, приписаны к ним. Мы помогаем не только раненым, но и заболевшим военнослужащим, и тем, кто пострадал во время отпусков и увольнительных.
Занимаемся мы и семьями, потерявшими близких во время военной службы. Мы связываемся с этими семьями сразу после трагедии и сопровождаем их столько, сколько потребуется. Эта связь может продолжаться десятилетиями. Это же касается семей военнослужащих, попавших в плен или пропавших без вести. Сопровождаем мы и семьи инвалидов ЦАХАЛа, скончавшихся от полученных ран.
Как это происходит в реальности?
Наша работа начинается, как только солдат получает ранение. Если его состояние легкое или средней степени тяжести, то, получив информацию от армейских инстанций, мы сопровождаем военнослужащего до излечения и возвращения в часть.
В чем выражается эта помощь?
Это может быть и оформление бумаг для министерства обороны на признание инвалидом ЦАХАЛа, и поддержание связи между солдатом и его частью. Мы и просто приходим его навестить, доставляем ему оставленные в части вещи, например, очки. Нередко солдат доставляют в больницу вообще без каких-либо вещей, они остаются на поле боя, теряются по дороге. Наша задача – доставить ему из подразделения все необходимое.
Если же солдат получает тяжелые ранения, находится в критическом состоянии или, не дай бог, гибнет, здесь очень важно сообщить о проиcшедшем семьям. Перед этим необходимо точно установить личность пострадавшего. Когда это сделано, специальная группа оповестителей из городской комендатуры отправляется сообщить семье о том, что случилось с их близким. Это касается не только погибших, но и тяжелораненых.
Бывают случаи, когда, несмотря на тяжелое ранение, солдат находится в сознании. Тогда мы стараемся, чтобы он сам поговорил с родными – до того, как он "заходит" на операцию, даем ему телефон. Ведь если близкие услышат его голос, им будет гораздо спокойнее. А уже затем мы сами связываемся с семьей, привозим их в больницу и т.д.
Если речь идет о погибшем, но наш представитель появляется в доме во время шивы, когда там еще находятся оповестители из комендатуры. Комендатура занимается организацией похорон, выясняет, что нужно семье во время шивы. Но мы организуем встречу с командирами, ведь первое, что хочет семья – узнать, что произошло.
Такие известия – гром среди ясного неба. И мы стараемся, чтобы командир, видевший все своими глазами, встретился с родными как можно скорее. На этом этапе еще не начато расследование, еще не всегда ясно, что там было – ведь все мы субъективны. И мы объясняем командирам, как говорить с близкими солдата. Наш приоритет – организовать эту встречу еще до похорон.
После окончания шивы представители комендатуры расстаются семьей, и она переходит в наше ведение. Наша связь с ними – долгосрочная. Ее природа может меняться в зависимости от того, что нужно семье. Это и приглашения на проводимые ЦАХАЛом мероприятия, поздравления с праздниками, совместные поездки и т.д. Недавно мы проводили встречу детей, потерявших родителей в ходе Войны за независимость.
Где проходит граница помощи?
Есть семьи, которые просто не станут открывать вам дверь. Они предпочитают справляться со всем самостоятельно. В такой ситуации мы не навязываемся – ограничиваемся поздравлениями с праздниками.
Особое внимание мы уделяем братьям и сестрам погибших солдат, которых ждет призыв в армию. В 16,5 лет они получают первую повестку явиться на призывной пункт. Мы осознаем, что для родителей, потерявших одного ребенка в армии, призыв другого очень травматичен. Мы проводим для таких семей специальные мероприятия, объясняем, что ждет их в армии, пытаемся развеять опасения, рассказываем, какие у них права и какие обязанности.
Возвращаясь к вопросу о границах: мы объясняем им и то, что они не могут получить все, что захотят, что многое будет зависеть от их подготовки и личных данных. Разъяснить это – задача офицеров нашего подразделения.
Часто бывает, что для ребят призыв – возможность продолжить дело погибшего брата. Они просятся в боевые части, в те же подразделения. И это приводит к столкновениям в семье, потому что родители говорят: "Нет, одного с нас хватит". И приходится искать золотую середину – находить для призывника должность, которая создаст у него ощущение, что он занимается важным делом, часто – в тех же частях. В то же время эта должность должна быть такой, чтобы ему не приходилось рисковать жизнью.
Чьи интересы вы учитываете в первую очередь: армии, семьи или призывника?
Это ключевой вопрос. Наша работа полна противоречий. Имея дело с армейской системой, мы представляем интересы семьи, а имея дело с семьей – армейской системы. Офицеры нашего отдела должны уметь находить баланс между требованиями и интересами всех сторон, найти золотую середину, которая окажется приемлемой для всех сторон. Бывают столкновения интересов, и наша задача – устанавливать рамки для семей.
Например, состоятельная семья решает увековечить память о сыне, построив на территории базы клуб для солдат и назвать его именем сына. Возможно, армии нужен такой клуб, но наша задача – помнить обо всех семьях, потерявших близких. Далеко не каждый может позволить себе подобное – не только финансово, но и психологически. Так что же – их близкие "менее равные"? В то же время мы постараемся найти приемлемое решение, чтобы семья смогла увековечить сына, но не на территории базы. Соблюсти этот баланс – одна из наших задач.
Какие права есть у раненых, инвалидов и семей погибших?
Если речь идет о погибших, то первое право – быть признанным "погибшим военнослужащим". Под это определение попадают только те, кто погиб во время военной службы. С этим связано признание прав семьи на получение помощи от министерства обороны, где существует специальное управление.
Солдаты-срочники, погибшие во время военной службы, практически без исключения признаются погибшими военнослужащими. Неважно, погиб ли он во время военных действий, на базе или в увольнительной. С резервистами и кадровыми военными дело обстоит иначе. Они получают статус погибших военнослужащих, только если погибли в результате военной службы.
Скажем, если офицер поедет за покупками и погибнет в ДТП, он не получит статус погибшего военнослужащего, необходимый для получения пособий от минобороны. То же самое касается и раненых, и заболевших.
Однако при этом стоит помнить: ЦАХАЛ не занимается длительным лечением, таким как реабилитация солдат, потерявших конечности. Такие вопросы находятся в ведении Отдела по делам инвалидов министерства обороны. Там есть специальные реабилитационные клиники, психологи, налажены связи с компаниями, изготовляющими протезы и т.д. Так что реабилитацией и обеспечением нужд инвалидов занимается минобороны. То же касается и тех, у кого обнаруживаются хронические или неизлечимые заболевания.
Но даже если военнослужащий скончался, не получив статус от министерства обороны, все равно наш отдел будет сопровождать его семью – тут одно с другим не связано.
Почему армия вообще должна этим заниматься? Возьмем советскую концепцию: солдат принес присягу, и если он погиб или был ранен, то как бы заранее дал на это согласие.
Забота о раненых и семьях погибших – проверка на этичность не только армии, но и всего израильского общества. ЦАХАЛ – народная армия. У подростков нет выбора, идти ли им служить или нет. В 16,5 лет они получают первую повестку и с этого момента обязаны отдать Израилю 2-3 года своей жизни. Таков закон. И у ЦАХАЛа есть моральный долг перед израильским обществом – вернуть ребят и позаботиться о тех, кто остался позади.
Солдаты боевых частей и их семьи знают: если, не дай бог, что-то произойдет, их не бросят на произвол судьбы. Израильская армия – плоть от плоти израильского народа, и народ с благоговением относится к ней и ее солдатам. Вспомните операцию "Нерушимая скала". Весь народ старался сделать для солдат все, а когда погиб солдат-одиночка, то на его похороны пришли десятки тысяч людей.
Ни в одной стране такого нет. И такого отдела как наш нет ни в одной армии мира. К нам приезжают перенимать опыт из других стран. И они вновь и вновь удивляются тому, как мы работаем, как оповещаем семьи о несчастье, как сопровождаем их десятилетиями. Ведь солдаты не сами приняли решение пойти в армию. Мы призвали их на основании закона о всеобщей воинской обязанности.
Вы рассказали о том, что приезжают учиться к вам. Заимствуете ли вы что-нибудь из опыта других армий?
Безусловно, это двусторонний процесс, можно сказать, "перекрестное опыление". При этом есть вещи, которые в Израиле были бы совершенно невозможны. Например, американских военнослужащих хоронят на Арлингтонском мемориальном кладбище. Если вы хотите, чтобы погибшего похоронили с воинскими почестями – такие похороны происходят несколько раз в год, и надо их дождаться. При этом, даже если вы живете на другом конце страны, мемориальное кладбище всего одно. В Израиле военных хоронят сразу и рядом с домом.
Как в Израиле относятся к пропавшим без вести? Есть ли вообще такое определение? Есть ли неизвестные солдаты?
Этот вопрос находится в ведении отдела по розыску пропавших солдат. Есть несколько категорий военнослужащих, для каждой из которых есть юридическое определение: пропавшие без вести, военнопленные, исчезнувшие, погибшие, место захоронения которых неизвестно. Для того, чтобы солдату было присвоено подобное определение, требуется решение начальника генерального штаба, главы Управления кадров и главного военного прокурора.
Возьмем к примеру историю Орона Шауля, погибшего во время "Нерушимой скалы". Там к решению вопроса привлекли и министра обороны, и главного военного раввина. И статус был определен на основании серьезного расследования, выводы которого были представлены и семье. Именно для этой цели в подразделениях находятся представители отдела по розыску пропавших – они собирают свидетельства на месте, не теряя времени.
Так или иначе, семьи пропавших без вести, военнопленных, исчезнувших и погибших военнослужащих, место захоронения которых неизвестно, сопровождаются сотрудниками нашего отдела. Мы не оставим близких один на один с их бедой. Это наш долг.
Таким семьям труднее всего.
Они ищут ответы, им нужна информация. Когда солдат гибнет – информацию передают семье. Если он пропадает без вести или попадает в плен – многое остается неизвестным. Эта неизвестность невыносима.
Для того, чтобы выполнять такую работу, требуются люди особых качеств. Как вы их отбираете? По вашим ответам я понял, что в основном у вас служат девушки.
Прежде всего, у нас служит все больше парней. Те, кто хочет служить у нас, должны пройти отбор. Мы должны проверить их психологическую устойчивость, способность справляться с нелегкими ситуациями, с которыми им предстоит столкнуться. Наши сотрудники находятся в постоянном контакте с психологами, участвуют в групповой или, если потребуется, индивидуальной терапии. Мы заботимся друг о друге, внимательно следим за тем, что происходит с сослуживцами.
Один из компонентов устойчивости – умение отключаться от своей работы.
Конечно, нельзя ожидать, что человек, закрыв за собой дверь, выбросит все из головы. Но мы учим сотрудников устанавливать рамки и для себя. Этим в нашем управлении занимается специальный отдел инструктажа, который во время военных действий становится центром психологической поддержки для всех сотрудников.
Отдел направляет психологов в городские комендатуры, в больницы. Их задача – помочь служащим управления справиться с психологической нагрузкой. Ведь приходится сообщать семьям о гибели близких, организовывать похороны, сопровождать раненых в больницы… Это наш долг и перед сотрудниками, и перед семьями. Направляя оповестителей в дом, потерявший сына, мы должны быть уверены, что они справятся со своей задачей.
Вам приходится иметь дело с молодыми людьми 18-20 лет, жизнь которых уже никогда не будет прежней. Способен ли вообще человек примириться с подобной ситуацией?
Наши сотрудники призваны помочь военнослужащим справиться с этой ситуацией. Они знают, что армия своих не бросает. Людям кажется, что они уже ничего не стоят, ведь они потеряли руку, ногу – планы, которые они для себя строили, стали неосуществимыми.
Две недели назад мы проводили мероприятие, посвященное военнослужащим, получившим ранения в ходе "Нерушимой скалы". От имени раненых говорил парень, который в свое время поступил в больницу в критическом состоянии. Он получил черепно-мозговую травму, оглох на левое ухо и ослеп на правый глаз.
Он говорил именно об этом, о планах отправиться в путешествие, пойти учиться в университет. И он сказал: "Это все осталось в прошлом. Приходится строить жизнь заново". Наша задача, вместе с министерством обороны, обществом инвалидов ЦАХАЛа и т.д. – помочь этим раненым найти новый путь в жизни.
Мы не станем говорить ему: "Пустяки, подумаешь, ранили". Он имеет право скорбеть по утраченному, по вещам, которые нам кажутся обыденными. Он осознает, что жизнь никогда не будет прежней, но учится жить дальше с болью потери. Бывают дни, когда опускаются руки, и с этим тоже приходится жить.
Мы знаем, что означают для семьи дни рождения погибшего солдата, праздники, когда все собираются вместе, но одного человека не хватает. Ведь еврейские праздники – очень семейные. И родные все время думают, что было бы, если…
Этот же процесс переживают и раненые. Каждый из них справляется с потерей по-своему, и мы все время находимся с ними, чтобы им не приходилось делать это в одиночку. Наша задача – помочь им найти новый путь в жизни.
Беседовал Павел Вигдорчик
