Российский журналист собирается просить политическое убежище в Израиле. Интервью

Екатеринбургский журналист и правозащитник Сергей Кузнецов, который приехал в Израиль в туристическую поездку, собирается попросить в нашей стране политическое убежище. Кузнецов, начавший правозащитную деятельность еще до падения СССР, пришел к выводу, что в России сложилась крайне опасная ситуация для всех демократически настроенных общественных деятелей. В интервью NEWSru.co.il он рассказал, чем вызвано его решение обратиться к израильским властям.

Насколько критически положение изменилось в последнее время?

Изменения действительно критические. У меня складывается впечатление, что российские власти действуют в состоянии настоящего цейтнота в связи с приближающимися выборами президента России в 2012 году. Я ежедневно получаю информацию от своих друзей в Екатеринбурге. Центр "Э" Федеральной службы безопасности, занимающийся борьбой с так называемым экстремизмом, проводит в их отношении очень активные оперативные мероприятия – демонстративная слежка, телефонные звонки с угрозами. Цель – максимально снизить общественную активность во всех ее проявлениях – не только в сфере политики, но и в том, что касается консолидации граждан.

Зачем делать это именно накануне выборов?

Скорее всего, это свидетельствует о неуверенности российских властей. Борющимся за власть группировкам российской элиты проще делать это, когда число участников борьбы определено. По мнению властей, общественно-политическая деятельность различных активистов – дестабилизирующий фактор. Подобное нагнетание давления, возможно, свидетельствует о том, что власти готовятся к массовым арестам.

Я занимаюсь мониторингом судебной системы и могу сказать, что она превратилась в составляющую часть российских спецслужб, она наводнена агентами различных служб. Недавно исполняющий обязанности председателя Совета Федерации Торшин заявил, что необходимо ввести в конституцию изменения, которые избавят российские власти от необходимости выполнять решения Европейского суда по правам человека. Это говорит о том, что и суды будут готовы штамповать удобные властям приговоры, не беспокоясь о реакции ЕС.

Ощущали ли вы на каком-то этапе вашей деятельности угрозу личной безопасности?

Это и заставило меня принять решение. В середине мая мне стала известно от соседа, связанного с криминальными структурами, что сотрудники милиции оказывают на него давление, чтобы он предпринял в моем отношении какие-то физические действия. Этот человек сказал, что ему предложили или поджечь мою машину, или поджечь мою квартиру.

Динамика нарастающего давления и привлечение криминальных и полукриминальных элементов говорят о том, что власти считают: времени у них совсем немного, и в отношении правозащитников нужно принимать экстраординарные срочные меры.

Очень много о деятельности спецслужб мне рассказывал Александр Литвиненко, с которым я встречался в 2002 году, достаточно много я узнал от бывшего офицера ФСБ Михаила Трепашкина, который отбывал заключение в Свердловской области, а я был его защитником в суде. Его рассказы чрезвычайно похожи на то, что происходило со мной в Екатеринбурге.

Вы считали, что пара месяцев, и вас посадят?

Нет, речь шла о физической расправе. Угрозы возбудить против меня уголовное дело были и раньше, и было даже несколько административных дел, одно из которых мы выиграли в Европейском суде. Но это слишком длительный процесс, который привлекает внимание общества. Мое имя достаточно известно среди правозащитников Екатеринбурга. Посадив меня, власти ничего бы не выиграли – скорее, это стало бы для них поражением. А физическое устранение под предлогом ссоры с уголовником – очень удобный метод.

Но выехать вам позволили без проблем?

Я выехал в Турцию с женой как простой турист и даже не знал, что оттуда можно выехать на экскурсию в Израиль. Эта идея пришла неожиданно, когда я узнал, что это возможно. Мои друзья говорили мне, что Израиль – демократическое правовое государство, в котором много проблем, но базовые принципы там соблюдаются неукоснительно.

А почему вы подумали именно об Израиле?

У меня был разговор с Владимиром Константиновичем Буковским, которого я знаю с 2002 года. Первоначально я собирался обратиться в посольство Великобритании в Турции или Израиле. В Москве процедура оформления документов была бы слишком длительной – ни у меня, ни у властей времени не было. У нас в Екатеринбурге все понимают, что предстоит жаркое лето, не менее жаркая осень.

Если власти не предпримут экстраординарных действий по нейтрализации сил, которые могут помешать им под видом выборов провести то, что они хотят сделать, время будет горячее. А властям нужно спокойствие, даже ценой значительного ущерба репутации России на международной арене. Так что не случайно Торшин, едва возглавив Совет Федерации, призвал отказаться от выполнения постановлений Европейского суда.

Что вы намерены предпринять сейчас?

В ближайшее время я приму решение, обращаться ли мне к израильским властям или в посольство Великобритании. Я очень надеюсь на общественность Израиля, на то, что она проявит интерес и сочувствие к моему положению.

Почему вы выбрали для политической эмиграции именно Великобританию?

Эта страна традиционно предоставляет убежище всем, кого преследовали на родине. Там огромная российская диаспора, и немало граждан России, вступивших в конфликт с властями, остались жить в Великобритании.

Как Израиль стал альтернативным вариантом?

Удивить кого-либо тем, что человек попросил политического убежища в Лондоне, невозможно. А если достаточно известный российский журналист и правозащитник, знакомый с Сахаровым и Буковским, попросит убежища в Израиле, это привлечет внимание местной и, возможно, мировой общественности не к моей персоне, а к ужасающим тенденциям, которые наблюдаются в России.

Неужели вы думаете, что на Западе не знают о том, что происходит в России?

Я считаю, что там стоят перед очень жестким выбором: позволить ли Путину и его компании преследовать десятки тысяч человек или решиться на политическое и дипломатическое давление. Запад может опасаться, что российские власти начнут угрожать не только внутренним противникам, но и окружающему миру. И наличие ядерного оружия, очевидно, серьезно влияет на западных политиков.

Конечно, они получают всю информацию, но моя задача – обратиться не к политикам, а к общественности. Необходимо налаживать горизонтальные связи между правозащитными организациями и демократическими общественными институтами различных стран. Тогда давление на западных политиков будет более эффективным, Возможно, это наивно, но я считаю себя вправе распорядиться своей жизнью именно так.

Наладили ли вы контакты с израильскими правозащитниками? Возможно, они могут вам помочь?

Я попытался связаться с организацией "Бецелем" и Ассоциацией защиты гражданских прав. Но дело в том, что пока мои права в Израиле не нарушаются. Обычно первый вопрос, который задают правозащитники, касается именно этого. И мне нечего им ответить.

Другое дело, что нужна четкая правовая консультация, связанная с особенностями израильского законодательства в том, что касается получения политического убежища. Этот статус отличается от статуса беженца по гуманитарным мотивам. Я знаю, что Израиль давно политического убежища не предоставлял, в то время как статус беженца по гуманитарным причинам, как мне сказали, получают десятки тысяч человек ежегодно.

Хотелось бы стать таким уникальным случаем, чтобы потом использовать статус политического беженца не только для защиты гражданских прав в России, но и для того, чтобы интегрироваться в израильское общество. Я понимаю, что здесь масса проблем, но то, что общество в Израиле более здоровое, чем в России, для меня очевидно.

Как вам вообще Израиль?

Я здесь чуть более суток и жалею, что не больше. В основном, я был в Старом Городе Иерусалима и получил колоссальный положительный заряд от того, что увидел. Ведь я нахожусь в месте, где все началось, отсюда пошла наша цивилизация. Огромное количество величайших художественных произведений создано на библейские сюжеты.

А лица людей, которые ходят по улицам, неважно, евреи они или арабы… Израиль находится во враждебном окружении, и, казалось бы, лица израильтян должны быть мрачными и беспокойными. Но я вижу нормальных, уверенных в себе людей, с которыми хочется общаться. Я уже несколько часов сижу в одном из кафе Старого Города и успел подружился с его хозяином.

Ваша жена осталась с вами?

Нет, она приняла решение вернуться. Она адвокат, у нее много обязательств перед клиентами. Мы рассматриваем возможность, если мне предоставят убежище, начать новую жизнь здесь.

Вы не боитесь, что она станет своего рода заложницей?

Для нее ситуация не такая опасная, как для меня. Это ее решение, и я его уважаю.

Беседовал Павел Вигдорчик